Техника - молодёжи 1992-01-02, страница 46

жены Мара оыла известна в округе и тем, что излечивала травами женское бесплодие. Обычно она отшучивалась, когда я пытался завести разговор на тему ее знахарства. Впрочем, не отрицала, что несколько раз к ней приходили за травой женщины, присланные прорицательницей Вангой. Я и верил в это, и не верил...

И вот в дверь нашей квартиры в Ви-дине, где мы проводили июль и август, позвонили... На пороге стоял мужчина.

— Меня к вам прислала Ванга. Она сказала, что Иванка может помочь моему ребенку. У него депрессия после черепной травмы.

— Ванга назвала вам адрес?

— Нет, она сказала, что в Раковице живет старая знахарка — Мара, а Иванка —ее внучка.

Сыну этого человека Иванка помогла за три сеанса. В то время она еще только начинала, и о ней мало кто знал...

— Как ты думаешь, откуда Ванге известно о тебе? — допытывался я у жены.

— Оттуда же, откуда и о моей бабушке. Ванга просто знает, как знаю я многие вещи — может быть, слишком многие.

— А ты не хотела бы съездить к ней, познакомиться?

— Это не нужно. Издали я чувствую ее так же, как, наверное, она чувствует меня, когда хочет. Встреча не может нам дать большего.

После того как Иванка окончательно сделала свой выбор и целитель-ство стало делом ее жизни, к ней пришли от Ванги еще пять пациентов...

Все чаще стал я задумываться, что за связь между людьми, наделенными даром, подобным дару моей жены, если такая связь вообще существует.

Рассуждал я — разумеется, по-диле-тантски — примерно так. Все мы распространяем определенные силовые поля (Бог их знает, какие). Мир пронизан этими полями. И, как чувствительные радары, некоторые из нас могут их улавливать, вступать с их носителями в контакт...

Под большим нажимом Иванка наконец призналась, что легко «контачит» с несколькими особенно сильными «полями».

— Сколько их, Ваня?

— Десять-пятнадцать-семнадцать...

— Кто эти люди?

— Тебе знать не надо.

— А можешь ты ощутить ауру (будем это называть так) любого человека—даже незнакомого, имея о нем самые общие данные? Можешь узнать о нем что-нибудь?

— Нужен контакт — зрительный или эмоциональный. Если такого контакта нет, я должна искать его через других людей или через предметы. А этот поиск требует адского напряжения. Овчинка выделки не стоит.

...Журналист устроился поудобнее за низким мраморным столиком, включил диктофон.

— Скажите, Иванка, почему вы держитесь в стороне от других целителей, не участвуете ни в каких объединениях?

— Сейчас каждый, кто размахивает руками, именует себя экстрасенсом. Уже на столбах клеют объявления: «Дипломированный экстрасенс принимает больных...» Чем больше будет настоящих целителей, тем лучше. Но каждый сам отвечает за свою работу... И я не могу обсуждать на конференциях по парапсихологии то, что было таинством моих предков.

— Но ведь наука должна разобраться в этих явлениях...

— Я готова поделиться с наукой частью своего знания. Но я свободна и не собираюсь становиться подопытным кроликом... И не могу позволить ученым наблюдать за своими больными против их воли. Я почти никогда не раскрываю имен пациентов. Человек, обращаясь ко мне за помощью, хочет уйти здоровым, а я хочу, чтоб он забыл о болезни, забыл, что вообще когда-то был болен.

— Значит, вы не согласны с Кашпи-ровским, который демонстрирует успехи перед огромной аудиторией?

— У каждого свои методы... Понимаю, что в такой демонстрации есть и немалый психотерапевтический эффект для людей, находящихся в зале или у экранов телевизоров: они узнают об излечении других, и это, возможно, помогает им самим. Я же ни в каких публичных доказательствах не нуждаюсь: если человек уходит от меня исцеленным, значит, я выполнила свой долг... Представьте себе красивую женщину, которая вдруг принародно подтверждает, что благодаря действиям целителя у нее прошло, скажем, воспаление придатков. Зачем об этом знать всем? Любая болезнь— сугубо интимное несчастье. Достаточно унижает сама боль...

— А как вы относитесь к массовым сеансам? Вы знаете, что в некоторых странах они запрещены?

— Вред массовых сеансов — измышление. Надо благодарить Бога, если в стране с чрезвычайно низким уровнем медицины, при катастрофическом дефиците лекарств талантливые психотерапевты и биоэнергетики проводят такие сеансы. Разумеется, помочь всем они не могут. В тысячу раз эффективнее индивидуальная работа с пациентом. Но если из тысячи человек, присутствующих в зале, такой сеанс принес пользу двадцати —это уже великое благо... Я проводила сеансы с группами пациентов, работала с залом. Это тяжелый труд...

— Вы практикуете ясновиденье?

— Очень редко.

— Почему?

— Недавно ко мне обратилась женщина — она хотела знать, кто обворовал и поджег ее квартиру. Я ничего не сказала ей. Не имела права сказать. Если бы она узнала правду, это было бы для нее большим ударом, чем потеря вещей и пожар в квартире.

— А если речь идет о будущем?

— Я считаю, что нет злее несчастья для человека, чем заглядывать в свое будущее. Заглянувший за черту настоящего подвергает себя смертельной опасности, если он не наделен особым даром.

— А могли бы вы предостеречь человека от какой-то беды?

— Нет ничего труднее, чем бороться с будущим, которое видишь. И все-таки это возможно. Приведу один пример. Этим летом перед отъездом из Болгарии я несколько дней испытывала сильное беспокойство за мужа. В моем сознании — очень близко — возникал поезд. Я решила посмотреть пристальней... То, что я увидела, было страшно. Этого нельзя было допустить. Не буду описывать подробности происшедшего. Но когда муж с двумя тяжелыми сумками сходил по ступенькам из вагона видинского поезда в Софии, а состав неожиданно тронулся и пошел, набирая скорость, я в последнюю секунду изо всех сил «толкнула», как я умею, уже прыгающего на перрон мужа сзади в спину... Он сильно разбил колено, но это было наименьшим злом. Иначе тяжесть сумок затянула бы его под колеса...

— Если вы предвидели такую опасность, почему не предупредили мужа заранее?

— Избежать этой опасности он не мог. Ее надо было преодолеть, и чем скорее, тем лучше. В противном случае угроза от поезда возникла бы позже в другой ситуации — неотвратимо.

...Каждое лето Иванка оставляла меня с сыном в Видине и уезжала на несколько дней в село, чтобы, по ее словам, побыть наедине с бабкой. Возвращалась умиротворенная. А ее тетрадь пополнялась рецептами...

От песка в почках

1 кг свежей петрушки с корнями и один крупный корень сельдерея мелко нарезать, добавить 1 кг натурального пчелиного меда и I л воды; довести до кипения на медленном огне, помешивая. Настаивать три дня. Добавить еще 1 л воды, снова довести до кипения; процедить, не давая смеси остыть. Полученный сироп принимать по три столовые ложки перед едой.

При астме

100 г розовых лепестков, 500 г натертой на терке тыквы, 5 листов подо

44