Техника - молодёжи 1992-09, страница 26

в Индию для «изучения законов великого Будды», юный израильтянин принимается за... Веды, которые Будда полностью игнорировал, и за «изгнание нечистого», чего Будда, мягко говоря, не * одобрял. Но после шести лет усердных занятий Исса вдруг ополчается именно на важнейшие «предписания священных книг» — отрицает Вишну и Шиву, жертвы и храмы, авторитет жрецов и всю кастовую систему. Вроде бы здесь он и впрямь близок к буддизму. Однако постоянные упоминания единого Бога, Творца и Судии мира (В.Савелов их не цитирует), резко противоречат учению Будды, зато всецело согласуются с иудаизмом. Тем более дальше читаем: не поклоняйся идолам, не кради, не прелюбодействуй, не обманывай... Ведь это прямо из десяти заповедей Моисеевых! Обличение богатых и власть имущих — тоже постоянная тема ветхозаветных пророков. То есть тут Исса вполне конкретно пропагандирует религию своих предков. В то же время его частые призывы к добру, бескорыстию, высшему духовному совершенству, наоборот, предельно абстрактны. Какой-то особой специфики, в том числе ессейской, в них не видно. Подобные «общечеловеческие ценности» одинаково приемлемы и для ессеев, и буддистов, и индуистов. Да и правоверный иудей от них, пожалуй, не отрекся бы. Вот такая пестрая смесь.

После возвращения в Палестину — опять странности. Теперь в проповеди Иссы почти нет ни «восточных мотивов», ни даже ортодоксального иудаизма. Он начинает... революционно-освободительную борьбу, агитируя народ против власти священников и римских оккупантов. Короче, совершенно непонятно: зачем этот человек пошел в Индию, научился ли там чему-то новому, и если да, то почему не использовал приобретенный идейный багаж?

Наконец — как быть с собственным учением новозаветного Христа, уж точно ни в какой Индии не заимствованным, притом действительно революционным

А это обложка книги, изданной вXXвеке в Германии, автор которой доказывал, что Иисус был... индийцем. Случайное совпадение с «Тибетским сказанием»?

(духовно, конечно)? Кому принадлежат никогда еще не звучавшие в мире слова «любите врагов ваших», которые и привлекли миллионы последователей? Оказывается, все эти «благостные высказывания» вписаны поздними благочестивыми редакторами, или в крайнем случае понадобились Иисусу, чтобы обмануть подосланного провокатора. Не очень-то заметно «удивительного совпадения с книгами Нового завета»... Скорее похоже, что авторы рукописи, хотя и слышали какой-то звон, но явно не знают, откуда он.

А у Хасснаина сюжет еще круче! На кресте Исса, видимо, по укоренившейся склонности к обману, сжульничал уже почти сверхъестественно, воспроизведя один из феноменальных йоговских трюков — состояние «самадхи», выход души из тела «в астрал». Ну, пусть даже Иисус только думал, что Он — истинный Мессия и Сын Божий. И в этом случае прибегнуть к такому средству спасения — значит, расписаться в своей лживости и полной несостоятельности, делом опровергнуть все, что проповедовал словами. Это почище, чем настоящему Сталину исцелиться с помощью горячей молитвы. Немногим лучше и тайный побег с помощью верных сообщников.

Более мелкие неувязки просто трудно перечислить, так что отметим только некоторые.

В Евангелии от Матфея Христос говорит, что послан не к потерянным, а заблудшим овцам дома Израиля. Смысл, как видим, совершенно другой, причем из контекста он предельно ясен: имеются в виду духовные заблуждения. Но если даже считать, что речь идет о евреях, уведенных в Ассирию и Вавилон — это территория нынешнего Ирака, а восточнее (уже совершенно добровольно) проникли буквально единицы. Тут Исса и сам слегка заблудился... Ну а то, что он ни разу не вспомнил о соплеменниках во время первого, 12-летнего пребывания в Индии — сия странность, видимо, целиком на совести Нотовича.

Известный апостол Фома —такой же брат Иисуса, как Микоян — Сталина.

Обзаведясь потомством, Исса грубо нарушил один из главных законов ессеев, которых якобы так почитал: эта секта практиковала строжайшее безбрачие, пополняясь исключительно за счет новообращенных. Не будем уж говорить о том, что это опять же означало полную измену миссии новозаветного Христа — Хааснаин, видимо, лучше знает, в чем она заключалась.

И так далее, и так далее-

Теперь, надеюсь, читатель и к человеку «в белых одеждах» отнесется не столь доверчиво, как магараджа Кашмира. Хотя вполне

можно допустить, что такой человек действительно существовал. Но, как подсказывают зародившиеся подозрения, да и обычный здравый смысл, весь вопрос в том — мог ли он быть евангельским Иисусом? А кем же еще? О, уж тут-то кандидатов всегда хватало.

Мифотворчество вокруг великих фигур прошлого — дело обычное. Достаточно упомянуть вполне реальную индонезийскую (!) легенду об Александре Македонском, где в завершение своих общеизвестных сказочных подвигов (полет на орлах, спуск в подводное царство) он... женится на голландской принцессе и основывает Ост-Индскую компанию. Да и вокруг того же Сталина потихоньку складываются свои мифы — взять хотя бы истории о двойниках или «тайном советнике вождя». А «легенда о Сталине» известного русского писателя, ныне эмигранта В.Максимова в его романе «Карантин»? И это меньше, чем через полвека после смерти. Чего же ожидать в три тысячи каком-нибудь году?

Вот и о Христе подобным сказаниям просто несть числа. В основном они хорошо известны (о них регулярно сообщает та же «Наука и религия»; кроме упомянутых, см. японские легенды в №1 за 1990 год). Известно и то, что иногда там повествуется о вполне реальных лжехри-стах. За две тысячи лет без малого их явилось, во всевозможных одеждах, гораздо больше, чем, скажем, знаменитых лжедмитриев. В июне 1992 года я лично видел в Москве на Арбате юношу с рукописным плакатом: в Сибири объявился вновь пришедший на Землю Христос! Зовут его теперь почему-то Виссарион, но так надо, веруйте! Тут же приклеена фотография самозванца. Что же — и она, и плакат, разумеется, совершенно подлинные. Только, как уже говорилось, подлинность еще не гарантия правдивости...

Если же перейти от частностей к целому, то рукописи, на которые ссылаются Нотович и Хасснаин, можно охарактеризовать одним емким словом — апокрифы. Что это такое?

Одной из задач Церкви всегда была охрана учения от всяческих искажений и примесей. Но, доходя до «широких церковных масс», оно все же не могло не меняться: обрастало наследием язычества, приобретало фольклорные, сказочные черты, становясь и занимательнее, и доступнее для всех, не искушенных в богословии.

В таком виде многие предания, их сюжеты, персонажи могли выйти и за пределы Церкви. А здесь, «на воле», всегда бродили подобные им порождения других религий. Фольклорно-языческие черты делали их как бы более общечеловеческими, близкими друг к другу. Хранить же их чистоту было уже некому. В результате они легко перемешивались, «усреднялись» — и все это запечатлялось в несметном множестве рукописей. Причем обычно — от имени либо непосредственных очевидцев событий, либо прославленных мудрецов и пророков древности. Особо активными в таком

24