Техника - молодёжи 1993-02, страница 62
Однажды... Новое применениеКак-то раз в присутствии Н.М.Синева (1906-1991) - видного специалиста в области атомной промышленности — зашла речь о некоем молодом ученом, ставшем в 39 лет академиком, а в 42 — вице-президентом АН СССР. — Я знаю об использовании атомной энергии в военных целях,— сказал Николай Михайлович.— Знаю и о ее использовании в мирных целях. Теперь на примере,— и тут он назвал фамилию молодого ученого,— я узнал, что атомную энергию можно применять и в личных целях! Царь-царь...Перед первой мировой войной в российских судострои тельных кругах не раз приходилось рассматривать различные прожекты сверхсильных боевых кораблей, вооруженных сверхмощными пушками и снабженных сверхтолстой броней: их в изобилии получало Морское министерство от изобретателей. После одного из таких обсуждений организатор и декан первого в России кораблестроительного факультета Петербургского политехнического института Константин Петрович Боклевский (1862-1928) со вздохом обратился к коллегам: — Что же это получается, господа? У нас есть царь-колокол, который не звонит, царь-пушка, которая не стреляет, царь-корабль, который не плавает. Царь-царь, который не правит... Аукнулось...Когда скоропостижно скончался Н.С.Хрущев (1894-1971), газета «Правда», в свое время отводившая его выступлениям по 6-8 полос, ограничилась кратким уведомлением. Зато американские газеты и журналы поместили обширные статьи, где наряду с политическими заслугами бывшего главы правительства СССР отмечалось и другое — уже свое, кровное. А именно: США благодаря этому человеку были втянуты в беспрецедентную гонку, в результате чего стали могучей космической державой, представитель которой первым ступил на Луну. Столь неожиданная обратная связь получила продолжение и в наши дни, о чем поспешил уведомить французский журнал «Пари-матч». Оказывается, видный юрист Хиллари Клинтон, сыгравшая ключевую роль в судьбе своего супруга — нынешнего президента США, прониклась жаждой к знаниям после того, как в СССР был запущен первый искусственный спутник Земли. По словам ее матери Дороти Родхэм, тогда, в 1957 году, США весьма болезненно восприняли свое поражение в космосе. 10-летней Хидлари и ее однокашникам объяснили — у нового поколения американцев нет иного выхода, как наверстать отставание, то есть хорошо учиться, быть компетентными во всех областях человеческой деятельности. После этого стоит ли добавлять, что кумиром для Билла Клинтона был Джон Кеннеди, принявший вызов в космической гонке, и что в конце прошлого года на пресс-конференции в Литл-Роке (штат Арканзас) новоизбранный президент сразу же заявил: «Сделаю все... дабы Россия могла продолжать двигаться в правильном направлении». Неизвестное об известном Ярко ли светят искры?История эта произошла в начале нашего века в Страсбурге, когда город принадлежал Германии. Выдающийся немецкий ученый Карл Фердинанд Браун (1850-1918), будущий лауреат Нобелевской премии, директор Физического института, руководитель школы физиков, проводил коллоквиум среди учеников и сотрудников. Возник вопрос, что ярче: Солнце или один из искусственных источников света? В то время самыми яркими из них были так называемый друм-мондов свет, а также обыкновенная электрическая дуга. О последней достаточно хорошо известно нашим читателям, а друм-мондов свет представлял собою раскаленный цилиндрик известняка в пламени горелок гремучего газа и употреблялся на маяках и в проекционных фонарях. Однако эти источники света явно проигрывали перед светилом, что дало повод кое-кому из присутствующих утверждать: на Земле нет ничего ослепительнее Солнца. На коллоквиуме присутствовали два друга-физика, будущие действительные члены Академии наук СССР — Леонид Исаакович Мандельштам (1879-1944) и Николай Дмитриевич Папа-лекси (1880-1947). Они имели прямо противоположное мнение. Дело в том, что, работая под руководством Брауна, они занимались проблемами беспроволочной телеграфии, основу которой составлял электрический разрядник, где проскакивала искра от разряжающегося конденсатора. Первые радиоустановки так и назывались раньше — искровым телеграфом. Для молодых физиков представлялась неоспоримой истиной большая мгновенная яркость искры. Но ее длительность, измеряемая долями секунды, была слишком мала, чтобы оценить это. Требовались веские доказательства для неверующих. Было решено создать установку, в которой солнечный свет и электрическую искру поставить в одинаковые условия по времени действия. С помощью гелиостата неподвижное изображение Солнца фокусировалось как раз в том месте, где проскакивала искра. Конкурирующие лучи проходили через призмы Николя и трубку с сероуглеродом — ее обматывала проволока, включаемая в цепь разрядника. Эта система благодаря эффекту Фарадея пропускала свет как от Солнца, так и от искры, только пока длилась искра. Опыты полностью подтвердили предположение: диск Солнца наблюдался в виде слабо освещенного кружка, на фоне которого резко выделялась яркая искра. Еще четче проявлялась разница при рассматривании через спектроскоп. Это был один из парадоксов экспериментальной физики нового времени. До создания же устройств «ярче тысячи солнц» оставались еще десятилетия. Б.ХАСАПОВ, инженер г.Н овороссийск Кто есть кто Таинственный филантропВероятно, все слышали о Смитсоновском институте в Вашингтоне, одном из важнейших научно-исследовательских и культурных учреждений. С ним, между прочим, связана любопытная и довольно загадочная история. 15 мая 1840 года в Вашингтоне создали институт развития науки. Два года спустя он был узаконен конгрессом в ранге федерального и стал именоваться (впервые!) национальным. В нем числилось 350 ученых, которые пытались заняться изысканиями, но не хватало денег — практичные местные бизнесмены не торопились раскошелиться ради развития науки. И неизвестно, как сложились бы дела, если бы не щедрая поддержка из-за океана... 16 сентября 1765 года в семье англичан, живших где-то во Франции, родился Джеймс Смитсон. Его мать — Элизабет Мэйси, дальняя родственница английского короля Генриха VII из династии Тюдоров, а отец — Хью Перси Смитсон, герцог Нортамберлендский. Вначале он носил фамилию матери, но позднее, поступив в Оксфордский университет, сменил на отцовскую. В 20 лет Джеймс стал уже магистром, а через^ два года — самым молодым членом Лондонского Королевского общества. Джеймс Смитсон развил бурную научную деятельность. Достаточно сказать, что он работал у таких светил, как Генри Кавендиш, Гемфри Дэви и Бенджамин Румфорд. Затем он открыл собственную лабораторию, которая, по сути, явилась первым международным научным учреждением — там совместно трудились ученые из Франции, Германии и Италии. Смитсон внес большой вклад в химию и минералогию. В его честь назван минерал смитсонит Он с восторгом встретил идеи Великой французской революции. Отправился в Париж, и его дом на Монмартре превратился в центр духовной жизни Европы и Америки. Когда же к власти 60 |
