Техника - молодёжи 1993-02, страница 8
Проблемы и поиски Юрий МЕДВЕДЕВ, наш спец.корр. Генофонд: где встречаются Европа и Азия? В какой еще стране мира столько говорят о собственных генах? О них рассуждают писатели и журналисты, политики и экономисты, вещают с трибун и спорят в очередях. Кто-то утверждает, что высокая духовность и нравственность были изначально присущи народу, но большевики изрядно подпортили его генофонд. Отсюда падение нравов, внутренняя ущербность, да и вообще все беды. Другие, наоборот, полагают, что именно многовековая наша история закрепила в людях неоправданную терпимость и лень, стремление работать спустя рукава и отвращение к предпринимательству, врожденную потребность в сильной руке и добром царе. Третьи же считают, что мы страдаем потому, что жили в империи и отечественные гены «перемешались» с чужеродными. Обострившееся внимание общества к своим корням и устоям понятно Но почему молчат сами специалисты? Я встретился с учеными Института общей генетики РАН: заведующим лабораторией генетики человека профессором Юрием Григорьевичем Рычковым и старшим научным сотрудником Еленой Владимировной Балановской. И вот что вынес из наших бесед. * * * Сначала — общие положения генетики, необходимые для понимания дальнейшего. Ген — это молекулярная единица наследственности. Отвечая за какой-либо признак, он может встречаться в разных вариантах. Близкие биологические виды имеют в основном одинаковые гены, отличие — в числе вариантов. Например, у человека и обезьян за группы крови отвечает один и тот же ген, но у человека встречается не менее трех его разновидностей, а у человекообразных обезьян — один-два. Как появляются эти варианты? В случае изменения какого-либо гена, то есть его мутации. Она, как правило, вредна. Однако в каких-то ситуациях может оказаться и полезной. Например, в странах экваториального пояса распространились вредные для человека мутан-тные гены гемоглобина. Но там они защищают организм от тропической малярии. Из двух зол жизнь выбирает меньшее — мутантные гены, которые в иных условиях не имеют шансов сохраниться. А вообще, генов существует великое множество — по крайней мере, десятки тысяч. От того, какими их разновидностями мы обладаем, зависят наши отличия и по внешним признакам — таким, как цвет волос или глаз, и по еще большему числу невидимых признаков — та или иная группа крови, резус-фактор, активность ферментов, вкусовые ощущения, восприятие цвета, подверженность одним заболеваниям и устойчивость к другим и т.д. У каждого человека —уникальная комбинация, сложнейший ансамбль доставшихся от родителей генов, называемый генотипом. Он неповторим, как папиллярный узор на пальцах. Но как ни велико количество генов, среди них нет таких, которые специально ответственны за нравственные качества, за духовность человека, его талант, ибо это не биологические признаки, а категории социальные. Идея генетически улучшить «человеческую породу», как улучшают породу скота, например, вывести гения в пробирке, протира-жировать нобелевских лауреатов, используя их как производителей, высказывалась неоднократно. Однако Эйнштейны не дублируются, так как наша индивидуальность опирается не на отдельные гены, а на генотип в целом, который как це лое не передается по наследству. Но вот что интересно: при абсолютной неповторимости каждого переданные нам гены почерпнуты из общего для всех источника — генофонда. Это совокупность всех генов во всех генотипах, встречающихся в населении страны или региона. Чем отличаются генофонды одного народа от другого?Очевидно, читатель уже догадался: не генами — они у всех одинаковы! — а частотой их проявления. Как происходят изменения в генофонде? Скажем, условия среды стали иными, неблагоприятными для людей с определенными генотипами. Включается механизм отбора. В результате их рождается и доживает до репродуктивного возраста меньше. Но природа мудра и не доводит до полного искоренения те или иные гены. Казалось бы, почему? Ведь они не годятся для данной среды. Но кто поручится, что она вечна?Если ситуация изменится, человеческой популяции, чтобы выжить и адаптироваться, могут понадобиться совсем иные качества. Допустим, те, которые сегодня явно невыигрышны. Именно поэтому «слабые» гены не исчезают, а как бы уходят в резерв до тех пор, пока в очередной раз не изменятся условия. Из сказанного ясно: главный показатель качества генофонда — его разнообразие. В этом — залог выживаемости. Причем надо учесть, что меняется не только природная среда, но и социальная. Скажем, сегодня число профессий по сравнению с допетровским временем увеличилось в десятки тысяч раз. И темп цивилизацией взят такой, что можно с уверенностью прогнозировать дальнейшее их увеличение. А каждому виду деятельности требуются люди с вполне определенной психикой и физическим складом. Значит, необходимо множество разных индивидуальностей, а 6 |
