Техника - молодёжи 1993-04, страница 11

согласных грубо отбрасывали в сторону. Так оказался не у дел будущий нобелевский лауреат, академик П.Л. Капица. У него, правда, случилось и личное столкновение с Берией, которого он сравнил с размахивающим палочкой, но не знающим партитуры дирижером. Эти слова, а также куда более крепкие выражения биографы ученого воспроизводили не раз. Менее известно, что же стали «шить» знаменитому физику, готовя его освобождение от должностей директора академического института и руководителя промышленного главка (в качестве последнего Капица внедрял созданные им высокопроизводительные турбо-детандерные установки для получения жидкого кислорода).

Так вот, речь шла о «неиспользовании существующей передовой техники в области кислорода за границей». Цитируем постановление Совмина, подписанное Сталиным. А пе

ред этим заседала комиссия, и Капице дали понять: надо ориентироваться на трофейные установки, а свои снять с производства. Чтобы не оставалось никаких неясностей, министр химической промышленности М. Г. Первухин подытожил: «Мы не боимся слова «немецкие». Все мы не менее русские, чем вы. Заграничный опыт, где бы он ни был — в Америке ли, в Англии или в Германии,— если это передовой опыт, должен быть использован». На что ученый бросил реплику из зала: «Ну и ползите за любой страной, какая вам нравится». Время показало: в этом деле прав был Капица, а не «кураторы». Отстаивание своей позиции дорого ему обошлось (о нанесенном государству ущербе умолчим) Директива о копировании, заложенная в правительственном постановлении, действовала 12 лет, после чего ее наконец-то признали ошибочной.

Стиль решения вопросов в ту пору —

Виктор Александрович Турбинер, конструктор первой советской атомной бомбы.

стали. Уже на полигоне, буквально за 10 минут до взрыва, он суеверно сказал Курчатову: «Ничего не выйдет!»

Но ведь надо было и отдавать руководящие указания. Тут опекун лучших, какие были в стране, ученых и инженеров следовал правилу, простому, как осиновый кол: бомба должна быть такой же, как у американцев, и взрыв непременно как у них. Так вызревал синдром симметричного мышления, который в дальнейшем не раз давал о себе знать по ходу раскручивания гонки вооружений.

Как легко догадаться, Берия, не мудрствуя лукаво, воспроизводил сталинскую директиву, отданную Туполеву при решении вопроса о постройке стратегического бомбардировщика. Это подтверждается личными свидетельствами участников урановой эпопеи. Когда на рассвете 29 августа 1949 года атомная «штучка» все же взорвалась, Берию интересовал вовсе не доклад Курчатова со ссылками на показания приборов. Он стал звонить военному, который присутствовал во время американских испытаний на атолле Бикини. Наблюдатель двух взрывов, выступив в качестве своеобразного нотариуса, заверил: да, возникшее грибовидное облако похоже на то, какое видел там. Только тогда последовал звонок Берии в Москву. «Сталин уже спит»,— сообщил дежурный. «Разбудите, дело важное». Разбудили, Сталин отозвался. «Иосиф, все нормально,— ликовал Лаврентий Павлович.— Взрыв получился как у американцев!» - «Я знаю»,— сказал Сталин и положил трубку. Берия был взбешен, его опередили...

Помешательство на копировании секретов и трофеев мутило разум, и не

Потребовалась срочная консультация — научный руководитель уранового проекта И.В. Курчатов приехал к конструктору H.JI. Духову на дачу.