Техника - молодёжи 1993-12, страница 55

К. Дж. Черри. ВРАТА АЗЕРОТА

том земли Андур-Керша; ее глаза — бледно-серые, а волосы как утренний иней. Прекрасные волосы кхела, древнего врага рода человеческого, по пятам за которым всегда следовало зло. Она всегда отрицала, что принадлежит к проклятому роду, у него же на сей счет было собственное мнение: Моргейн просто не желает хранить верность своим сородИчам...

Глядя на пламя, Ванай слушал ночь. Они были чужими в этом мире, а где-то позади по следу шли враги. Он не верил этой земле — но костерок был невелик, и лес надежно скрывал его, а они уже несколько дней не грелись у огня. Путники разделили оставшиеся скудные припасы — кроме ломтя черствого хлеба на завтрак, но это их не беспокоило: в окрестностях водилась дичь. Ванай, который последние дни спал лишь в седле, с радостью согласился лечь первым, оставив Моргейн бодрствовать у костра. Он бы и заснул, если б она вдруг не взялась за рукоять меча, не потянула его из ножен.

Имя мечу было Ченджеллин, и было это злое имя подлой вещи. Будь его воля, Ванай на выстрел не подошел бы к этой штуке, даже покоящейся в ножнах; но Ченджеллин принадлежал Моргейн, и у него не было выбора. Выглядело жуткое оружие как обыкновенный длинный меч, с рукоятью в виде дракона — стиль кориссанских мастеров из Лидура, умерших за сотни лет до рождения Ваная, но на конце лезвия, на самом острие, сидел кристалл. Прекрасные руны, искусно вырезанные на металле, играли опаловыми красками, на которые смотреть не стоило: они завораживали, притупляя чувства. Можно ли без опаски прикоснуться к мечу, когда его мощь заключена в ножны, Ванай не знал — и не пытался узнать; но Моргейн никогда не выказывала страха перед своим оружием. Встав, она вытащила меч из ножен.

Вспыхнули опаловые краски, веером развернулись странные лучи. Тьма, сгустившаяся вокруг острия, обратилась в долгий цилиндр света — и меч стал еще ужаснее. Взвыв, сорвались ветры: Ченджеллин брал силу из Врат, он и сам был Вратами — но никто не рискнул бы пройти сквозь них... Навечно прикованный к источнику Силы, он светился особенно ярко, когда его острие указывало на Врата. Моргейн начала поиск, очерчивая кристаллом круг. Деревья вздыхали, выл ветер, руки, лицо, развевающиеся волосы женщины купались в сиянии. Листья, сорванные с деревьев, какой-то жук — оказались в колодце света и тут же исчезли. Обращенный к западу ли, востоку — клинок лишь мерцал; указывая на юг — полыхал так, что слепило глаза. Моргейн долго держала меч в вытянутой руке и опустила.

— Все то же самое,— мрачно сказала она,— то же самое.

— Лейо... Прошу вас, уберите это. Ответа он все равно не даст.

Она уступила. Ветер утих, огненный шар на конце клинка погас, и она села, сжимая вновь плененный ножнами меч. Ее осунувшееся лицо выглядело бесстрастным.

— Он ответил. Ответ — юг.

— Ложитесь спать, лейо! Себя не жалко — пожалейте меня. Все косточки мои ноют, но я не лягу, пока вы не отоспитесь.

Кивнув, Моргейн провела дрожащей рукой по лицу и сразу опустилась налесную землю, прямо там, где сидела. Ванай, бесшумно двигаясь, перекатил ее на одеяло, накрыл другим и сунул под голову узелок с одеждой, заслужив несколько еле слышных слов благодарности. Затем она погрузилась в сон — тихий как смерть, а Ченджеллин возлежал на ее груди, как требовательный любовник. Злая, злая вещь, которой она служила.

Ванай понимал, что они основательно заблудились. Минуло четыре дня с тех пор, как они прошли через пустоту Врат, не воспринимаемую рассудком, и путь назад был закрыт. Вырвавшись из прежних мест, они не знали, куда попали, что за люди здесь живут... знали только, что сюда вели Врата и что пройденные миры закрыты навечно. Такова была их война против древнего волшебства, против могущества кхелов; такова была воля Мор

гейн и таков долг ее слуги. Не его ума дело судить, почему она выбрала именно этот, а не иной путь. Он просто следовал за ней — потому что дал клятву в Андуре. Моргейн искала главные Врата этого мира, которые ей надлежало закрыть... и нашла, ибо Ченджеллин не лгал! Это были Врата, через которые они — а вслед за ними и враги — проникли в эту страну.

— Мы все еще в сфере действия тех Врат,— сказала Моргейн, когда они начали путешествие к северу и меч впервые предупредил их. Но они уходили дальше, а меч давал все тот же обескураживающий ответ, и Моргейн невнятно заговорила о горизонте, земной кривизне и других вещах, которых Ванай не разумел. Но в конце концов умолкла, покачав головой, и на лице ее проступил страх. Он попытался растолковать, что, кроме бегства, нет другого выхода, иначе враги настигнут их, рано или поздно; но ее это не утешило.

— Мне надо знать точно,— сказала она.— Тяга к вечеру ослабеет, и меч сможет найти другие Врата, поменьше. Наверное, мы на другой стороне мира, слишком далеко от них, а Малые Врата сияют не так ярко. Но, если меч будет светить так же... тогда мы будем знать наверняка.

Что ж, теперь они знали.

Ванай снял с себя кое-что из доспехов. Все тело ныло и болело: но сегодня он получил огонь, убежище и плащ — что было гораздо лучше, чем вчера. Завернувшись в него, он прислонился спиной к старому дереву, а обнаженный меч положил на колени. Сняв шлем, перевязанный белым шарфом илина, Ванай с наслаждением ощутил, как шевелит волосы легкий ветерок. В каменистом русле журчал ручей, вздыхали деревья, тихо переступали лошади, пощипывая чахлую травку на прогалине. Шиюаньская кобылка, выросшая в стойле, не умела чуять врага, зато на Сиптаха можно было положиться как на настоящего мужчину: он был обучен бою и не подпускал чужаков. Серому можно доверять как себе самому.

Тепло, сытый желудок, ручей, чтобы утолить жажду, изобилие дичи... Поднялась луна — маленькая, умиротворяющая, похожая на ту, что всходила над лесами Андур-Керша. Ванаю стало бы совсем хорошо — когда бы Ченджеллин указывал любой другой путь! Незаметно занялась тихая заря, запели птицы, зафыркали лошади. Ванай все сидел, подперев голову руками, с трудом превозмогая сон. Наконец шевельнулась Моргейн и сразу протянула руку к оружию, затем быстро взглянула на Ваная.

— Что случилось? Ты, значит, совсем не спал?

Он вздрогнул, привычно ожидая ее гнева, и потряс головой.

— Я решил, что так будет лучше. У вас был усталый вид.

— Ты решил. Значит, лучше будет, если ты вывалишься из седла?

Он улыбнулся и опять покачал головой, невольно уязвленный ее тоном. Моргейн не терпела излишних забот и погоняла себя, когда больше всего на свете ей хотелось отдохнуть. Это всегда было так между ними, илином и лейо, слугой и госпожой... Она никак не могла научиться полагаться на него. «Думает, что я скоро умру,— подумал он с болью — Как и все, кто служил ей раньше».

— Седлать лошадей, госпожа?

Она встала, набросив на плечи одеяло — утро стояло прохладное,— и уставилась в землю, прижав ладони к вискам.

— Надо подумать. Надо возвращаться. Мне надо подумать.

— Думать лучше на свежую голову.

Глаза ее сверкнули, и он тут же пожалел о своих словах Недопустимый промах для того, кто прекрасно знает все ее привычки: сейчас она вспылит, поставит его на место — и он приготовился вытерпеть это, как терпел сотни раз.

— Пожалуй,— сказала она, к его изумлению.— Ладно, седлай лошадей.

Ванай поднялся и начал седлать лошадей, ощущая смутную тревогу. Прихрамывая, он двигался с трудом — кололо в боку. «Сломал ребро, наверное»,— равнодушно

52