Техника - молодёжи 1994-04, страница 42

с Монголией. Логично и другое предположение Палладия — о том, что к появлению русских в Пекине при-частна Золотая Орда. Многое из ее не-писанной истории прояснилось благодаря кропотливой работе исследователей. Но откуда и при каких обстоятельствах попали в Китай несколько тысяч отборных русских ратников, по сей день остается загадкой. Попробуем приблизиться к ее решению.

«Ордынцы» поневоле

Для немалого числа русских людей, попавших в зависимость к монгольским ханам, тяжкой обузой стала необходимость ездить в Орду, жить в ней, работать на нее, проливать кровь за ее интересы. Князья доставляли дань («выход»); за верную службу принимали ярлыки на княжение, за провинность — суровое наказание, вплоть до смертной казни.

Без малого два столетия длилось это «хожение в Орду». Первым из русских князей «вынужден был отправиться к Батыю в 1242 г. Александр Ярославич, сын великого князя Ярослава Всеволодовича. Одновременно рязанский князь Олег Ингваревич был послан к великому каану, в Монголию...»⁶.

Известно, что Александр Невский ездил в Сарай четырежды. Довелось ему побывать и в Каракоруме. По мнению С.М. Соловьева, причиной последней поездки в Орду были волнения на Руси в 1262 г. и стремление князя «отмолить людей от беды», то есть, по разделяемой историками версии А.Н. Насонова, остановить усиленный набор среди русских. Монгольская армия традиционно пополнялась за счет покоренных народов, и наши предки не стали исключением. «Первый набор был произведен среди русских в 1238 — 1241 гг. В дальнейшем такие наборы проводились неоднократно»⁷.

Для более эффективного сбора дани и призыва подданных на службу монголы, великие ценители порядка и дисциплины, организовали в 1257 г. перепись населения русских княжеств. Не избежали этой напасти даже новгородцы. Английский славист Джон Феннел отмечает, что «сбор дани и набор рекрутов в татарские войска происходил в Северо-Западной Руси начиная с переписи 1257 года, но только начиная с 1262 года мы знаем какие-то подробности о причиняемых при этом страданиях и о реакции населения на сборщиков податей...». Татары «разбивали семьи, угоняя людей на службу в монгольские войска или на рынки рабов...»⁸. Тяжким бременем являлась для Руси та «воинская повинность» — ведь рекрутировалась молодежь, то есть, как принято говорить сегодня, наиболее репродуктивная часть населения, что вело к вырождению народа.

Итогом переписи стало народное возмущение и последовавшая затем

карательная экспедиция монголов: «Берке, наследник Улагчи в Золотой Орде, не мог оставить восстание безнаказанным. В связи с конфликтом с ильханом Персии Хулагу и войной в Закавказье Берке нуждался в войсках и надеялся на рекрутов из Руси... Войска были посланы, чтобы взять «христиан» (т.е. русских) в плен. «Бе же тогда нужда велика от иноплеменник (т.е. татар), и гоняхуть христиан ве-ляще [вместе] с собою воиньство-вати»⁹. Вот и отправился Александр Ярославич в 1262 г. в Орду, «дабы от-молити людии от беды тоя». Вполне возможно, что ему удалось это сделать. Годы, когда Невский являлся великим князем Владимирским (1252 — 1263), отмечены относительным спокойствием: он умел ладить и с Бату, и с Берке.

Для полноты картины отметим, что перепись 1257 г. проводилась по указу всемонгольского хана Менгу, предположительно с участием китайских чиновников и упоминание о ней попало в «Юань ши»¹⁰. Позднее тезка великого каана — золотоордынский хан Менгу-Тимур обязал-таки Русь выставить своих ратников. Известно, что в 1277 — 1278 гг. он совершил поход на аланский город Дедяков и что в этой акции были задействованы русские отряды¹¹.

Монгольские власти предпочитали решать дела с Русью мирным путем — пока та исправно платила дань и поставляла новобранцев. Известный евразиец Л.Н. Гумилев, выдвинувший смелую гипотезу о существовании своеобразного военного союза Руси с Ордой, предположил, что набор рекрутов не был принудительным, да и не мог быть таковым: «...монголы оставили русским ненужные им лесные территории, русские согласились на присоединение к монгольской армии добровольцев, не уживавшихся с князьями Рюрикова дома и предпочитавших военную карьеру в войсках, руководимых баскаками... Само собой разумеется, что монгольский офицер принимал только добровольцев, потому что находился среди своих солдат один и в противном случае сразу был бы убит. Монголы умели привязывать к себе добровольно подчиняющихся...»¹².

В приведенном отрывке отметим слова «русские согласились». По своей или чужой воле шел подданный князя в ордынское войско — в любом случае требовалось согласие местных властей. Л.Н. Гумилев дает оригинальное объяснение причин ухода русских к монголам: решались на это те, кто конфликтовал с официальной идеологией — православием, то есть, будучи крещеным, оставался фактическим язычником и в силу своего инакомыслия не мог сделать карьеру, поступив в княжескую дружину либо став монахом. Монголы же принимали всех. И получали верных исполнителей своей воли, так как «русские, осетины, кре

щеные половцы — были вынуждены держаться хана, кормившего и защищавшего их. Поэтому они умножили экстерриториальную армию Хубилая и его наследников, покорили им Южный Китай, Бирму и Аннам, героически, хотя и неудачно, сражались в Японии и на Яве...»¹³.

Вряд ли «диссидентскими» настроениями «призывников» удастся объяснить многотысячные пополнения ордынских войск. Видимо, мотивы тут были самые различные. Одни подчинялись насилию — во время карательных походов монголов. Другие — в мирные годы — и впрямь «эмигрировали» в Орду, не найдя общего языка с «родной» властью. Наконец, третьи шли служить общепризнанному повелителю — «царю», как называли на Руси золотоордынского хана, чтобы избежать более унизительной, с их точки зрения, службы нелигитимному «чужому» князю, СИЛОЙ ИЛИ Дтро-стью одолевшему их прежнего*Т Чяи-теля. Последняя причина преде'' ащя-ется нам весьма существенной в контексте событий в 20-е гг. XIV в. Но об этом ниже.

Итак, русское население Орды росло. Князья и их свита, купцы и посланники жили здесь порой годами. Взятые в плен ремесленники, завербованные в войско ратники — оставались навсегда. Со временем число крещеных людей (среди них были не только русские) стало столь велико, а влияние православного духовенства на политику Орды в отношении русских княжеств, православной Византии и католического Запада настолько упрочилось, что в 1261 г. при хане Берке, который, несмотря на принятое им мусульманство, проявлял традиционную для монголов веротерпимость, была образована Сарайская православная епи-скопия, ведавшая землями вверх от Сарая по Волге и Дону. Началось и храмовое строительство, о чем говорят, в частности, археологические находки. «Православные церкви или часовни со временем появились, вероятно, во всех городских центрах Золотой Орды, где было русское население»¹⁴. .

Судить о его размерах трудно — слишком мало фактов. Летописи об этом умалчивают; материальные свидетельства, скажем, нательные кресты да иконки в раскопках — нечасты; документальные — отрывочны. Тем ценнее каждое упоминание о русских — как в Золотой Орде, так и значительно восточней. Представитель Людовика IX монах Гильом Рубрук, совершивший путешествие в Монголию в 1253 — 1255 гг., отметил, что в столице империи было много христиан: венгры, аланы, русские, грузины, армяне. Среди пленников преобладали ремесленники, прежде всего золотых и серебряных дел мастера, и воины. Но «много» — это сколько? И какова среди них доля русских? Единицы? Десятки? Сотни?

40