Техника - молодёжи 1995-05, страница 18
КНИЖНАЯ ОРБИТА "исполнен долг, завещанный от бога.: Ярослав Голованов. Королев: факты и мифы. М.,"Наука", 1994, 800 е., ил. Консультанты: Н.И.Королева, доктор технических наук М.Л.Галлай, академик Б.В.Раушенбах, член-корреспондент РАН Б.Е.Черток. Журналист, а газетчик тем более, обречен на одно-дневсгво. Обстоятельства бытия заставляют жить по правилу Фамусова: "Подписано, и с плеч долой". Подписано в печать, поставлено в номер, и — жизнь так устроена, что, как в компьютере, стираешь из памяти отработанный материал, переключаешься на новую тему. Все пов оряется. Но без привязанностей, без влюбленности в те или иные темы с неизбежным возвратом к ним годы спустя — нет хорошего журналиста. Да и вообще, специализироваться стоит, хотя бы из чувс ва самосохранения. Журналисту полезно хоть что-ни-будь знать хорошо. И хорошо, конечно, когда в той или иной профессиональной сфере ебя знают и ценят. Для Ярослава Голованова такой сферой стала обширная часть научно-технического сообщества, прямо или косвенно связанная с космосом. Еще в самом начале 60-х он — литсотрудник "Комсомольской правды" — стал своего рода резидентом газеты в Подлипках, в знаменитом королевском ОКБ 1 Еще накануне полета Гагарина от него мы знали имена трех претендентов: Юрий, Герман, Григорий. ■С Юрием Алексеевичем и Германом Степановичем позже удалось познакомиться, пообщаться. А вот о третьем кандидате на роль космонавта-1 Григории Григорьевиче Нелюбове, о его профессиональной и человеческой драме узнали хоть что-то достоверное лишь из головановской публикации в "Известиях" двух- или трехлетней давности. Наши архи-архивариусы не спешат открывать свои "залежи", а жизнь человека — летчика особенно — фантастически коротка. Журналистские блокноты и магнитофонные ленты с осыпающимся от с арости магнитным слоем вдруг оказываются богатством — не столько твоим, сколько Времени. Ярослав Голованов за долгую жизнь в научной журналистике накопил таких блокнотов за сотню. И реализовал их содержимое, сумев выпустить свою Большую книгу о Королеве. Он проделал почти не возможное для людей нашей профессии. Ему посчастливилось общаться с Сергеем Павловичем и ближайшим его окружением. Позже — записывал воспоминания, причем не только тех, кто работал с Главным конструктором космических кораблей, кто любил его, дружил с ним, но и с теми, кого он увольнял, кто его подводил, кто писал на него доносы... Много времени провел в архивах и библиотеках отьскивая любопытные факты и детали, краски времени. Все это многократно проверялось и перепроверялось в перекрестных опросах, если, конечно, была к тому возможность. Оттого жизнеописание Главного конструктора получилось многосторонним и емким. Издать ее сумел не где-нибудь, а в академическом издательстве, которое — знаю по собственному опыту —журналистов не слишком жалует. Думаю, потому это удалось, что головановской книге присущи многие черты подлинно научного исследования. Такая, к примеру,"академическая" деталь: именной указатель занимает полных 15 страниц, и почти о каждом из упоминающихся в нем людей, пусть в сноске, пусть несколькими строками, но сказано, кем и чем он был в жизни Королева и просто в жизни. Так что "Наука (издательство) не прогадала, выпустив книгу журналис-та-научника. Как художественно-публицистическое и вместе с тем — энциклопедическое издание. Энциклопедию "Королев, его время, его окружение, его дело". Или — дела?! О литературных достоинствах книги вы состави- —ТЫ ТАК ВКАЛЫВАЕШЬ,После завтрака (кормили день ото дня все хуже) к восьми часам в сопровождении "попки" уходили на завод У Королева на заводе был персональный "попка", очень его раздражавший по скольку он действительно преследовал его как тень. Работы было много, и ежедневно видеть перед собой постоянно праздного, да еще делающего тебе замечания человека было действительно тяжело. Сталин приказал выпустить первый бомбардировщик в декабре и в дальнейшем выпускать одну машину в день. Даже если бы туполевцев эвакуировали на хороший, большой авиазавод с оглаженным производством, это была бы задача невыполнимая — ведь технологически новый бомбардировщик был совсем сырым, никакой оснастки не существовало. А здесь вообще не было завода — ни большого, ни маленького, никакого. Собрать несколько машин из частей, изготовленных в Москве, — это еще не производство. Ни круглосуточная работа, ни угрозы чекистов, ни их же обещания свободы — ничего изменить не могли. Однако несмотря на предельную загруженность, когда никакого свободного времени фактически не существовало, Королев не забыл разговора в теплушке о радиоуправляемой ракете. Он ходил с этим предложением к Кутепо-ву, Балашову, писал им докладные записки и в конце концов добился, что ему выделили комнату, двадцать вольнонаемных, в основном девчонок-чертежниц, и ракету эту они втроем начали делать, но, увы, работа продолжалась недолго. Коренева поревели в Куломзино к Томаше вичу, а Термена о озвали в радиошарашку в Свердловск. Союз распался. Королев еще более помрачнел. И было отчего. В списки освобожденных он не попал. И будет ли другая обещанная амнистия, никто не знает. Самолет Петлякова делали десятки зеков, а освободили — единицы. И никто не торопился их освобождать. Точно так же и с туполевцами. Когда будет второй "вьпуск ? Три года он отсидел. Впереди еще пять... Сводки становились тревожнее день ото дня. Немцы стояли под Москвой. Александр Сергеевич Иванов, сидя вечером на кровати, размышлял вслух: — История политических репрессий показывает нам, что в периоды кризисных ситуаций по литические противники подлежат ликвидации. Если немцы возьмут Москву, нас расстреляют, и не по ому что мы плохие или хорошие, а потому, что существуют законы фронды... — Никогда немцы не возьмут Москву! — перебивал Шекунов. — При чем здесь законы фронды? — иронично возражал Крутков. — Никакие эти французские законы для нас не писаны. У нас свои законы. При императрице Анне был у нее кабинет-министр Артемий Петрович Волынский — подонок, палач и вор, в 1740 году предан пытке и казнен. Вот он точно говорил: "Нам, русским, хлеб не надобен. Мы друг друга едим и с того сыты бываем..." — Да не едим мы друг друга! — не выдержал Королев. — Нас едят! ...Вархиве Российской Академии науквфонде Королева хранятся несколько записей, сделанных им в Омске. Это стихи. Стихи разных поэтов, переписанные в маленький блокнот или на листки из ученической тетради. В этих стихах есть то, чего нет и быть не может нив каких документах, о чем не может рассказать ни один свидетель тех дней. И комментарии тут излишни. Молчи, скрывайся и таи И чувства, и мечты свои -Пускай в душевной глубине И всходят и зайдут о не, Как звезды ясные в ночи. Любуйся ими и молчи.. Простым карандашом в дешевом блокноте Закатилось мое солнце ясное. Уехал мил сердечный друг За синь море... Омск 25.12.41г. На листке в клеточку аккуратно переписана главка "Я мертв" из книги американско о летчика Джимми Коллинза "Летчик-испытатель": "Скосит нас беспощадная смерть. Все ур\дем туда, откуда нет возврата. Но огонь еще тлеет, и друзья сидят вокруг чаши. Прославим богов, щедро наполняющих вином кубки, сердце весельем и душу сладкой пищей". На том же листке: Жить просто — нельзя! Надо жить с увлечением... Венец, свинец и достойный конец. И еще одно стихотворение: Когда в глаза твои взгляну, Вся скорбь исчезнет, словно сон. Когда к устам твоим прильну, Мгновенно буду исцелен. На отдельном листке ереписано стихотворение в прозе. "Какхороши, каксвежи были розы..." Очевидць рассказывают, что в комнате Королева жили Иванов, Геллер, Крутков и Шекунов. А оказывается, там жили еще и Тургенев, и Тютчев, и Гейне, и Олдингтон... ...В гидравлическую систему бомбардировщика заливалась смесь спирта с глицерином. Достать чистый спирт было довольно сложно, а смесь, получившая название "Ликер Ту-2", была доступнее. Непривычному человеку сладкая эта гадость сокрушала желудок, но при регулярном потреблении понос ушхал, наступала благостная адаптация. Вертухаи быстро пристрастились к "ликеру" и за четвертинку готовы были оставить своего подопечного на некоторое время без надзора. Все омские зеки, с которыми довелось говорить, в один голос подтверждают: Королева девушки любили. И он их тоже... Сталин был недоволен Туполевым: все требования Верховного Главнокомандующего обеспечить серийное производство Ту-2 не выполнялись. "Великий вождь" неукоснительно следовал мудрому правилу Наполеона Бонапарта: если есть хотя бы малая вероятность того, что твой приказ может быть не выполнен, отдавать этот приказ не следует. Поняв, что Омск не может давать самолет в день, Сталин перестал задавать вопросы о Ту-2. Это тоже было страшно. Каждый день Кутепов и его подручные просыпались с леденящей мыслью, что се одня Сталин вспомнит о них и начнется нечто ужасное. Если бы просто разнос, даже тюрьма за невыполнение приказа, но ведь могли взять круче: саботаж в военное время, а значит, точно - к стенке. Рядовые завода № 166, в отличие от "руководства", спали спокойно и о карах не думали. Люди работали изо всех сил и создали завод на пустом месте. На всю жизнь запомнил Сергей Павлович день, когда собрали они первый "носок" бомбардировщика, и втроем: два вольных — Лев Италин-ский и Венедикт Помаржанский и зек Сергей Коро- ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 5 ' 9 5 16 |
