Техника - молодёжи 1995-12, страница 57

гласно законам философии (?!! — А.К.), а также фонтаны, изрыгающие воду и пламя».

В репертуаре Каттерфельто значилось также «искусство стрельбы, которое удивит всех». Чем же он удивлял?

Одним выстрелом гасил свечу, другим — зажигал ее... Стрелял в пикового туза, и на месте центрального очка возникало пулевое отверстие... Показывал публике маятник, качающийся на тонкой нити, отходил в другой конец сцены, вскидывал ружье, спускал курок — и маятник падал на заранее подставленный поднос... Подвешивал на шелковом шнурке кольцо, взятое напрокат у кого-нибудь из зрителей, оборачивался спиной, клал на плечо ружье, прицеливался, глядя в зеркало, стрелял — и кольцо с обрывком шнура стукалось об пол... Словом, без пяти минут булгаковский Азазелло!

Несомненно, здесь не обошлось без фокусных приемов. Каких же?

Погасить свечу нетрудно, если внутрь ее заблаговременно вставить тонкую резиновую трубку с «грушей» на конце. Иллюзионист направляет все внимание

В начале нашего века невероятной популярностью пользовалось вестерн-шоу «Буффало Билл». Его директор Уильям Ф.Коди не жалел средств, чтобы поразить зрителей истинно американским размахом. Труппа насчитывала около 800 артистов! Перед публикой одновременно проносилось несколько сот лошадей! Экзотическую фауну Дикого Запада представляли десятки скачущих бизонов!

— Женщина, стреляющая без промаха, — Энни Окли! — возглашал Коди, и аудитория видела молодого ковбоя, на всем скаку спрыгивавшего с лошади. Он сбрасывал огромную шляпу, и по плечам рассыпались длинные каштановые волосы.

В центре арены — толстый пожилой ковбой с сигарою в зубах. Энни Окли выхватывает огромный кольт, вытягивает вперед сжатые кисти... Бабах! — сигарный огонек отлетает в сторону, а толстяк изумленно вынимает изо рта обломок сигары с раздробленным концом.

Таверна. Соревнование на быстроту реакции. Гаучо, презрительно усмехаясь, глядит на Энни, сидящую за сто-

вается, мягко нажимает курок — и разлетевшиеся половинки пули гасят обе свечи!

Разве такое возможно?

Отчего же, вполне. Если внутри сигары протянуть ходящую вперед-назад проволочку и вовремя рвануть ее за кольцо, находящееся во рту. А целую и невредимую монету незаметно подменить дырявой, каковую и подбросить в воздух. А два куска толстой веревки натянуть с двух концов на стеклянную трубку и закрепить их на ней: такая хитрая конструкция выдержит тяжесть повешенного, но разлетится, если по трубке хлестнет заряд дроби. А внутри обеих свечей протянуть тонкие резиновые... впрочем, я повторяюсь.

Разумеется, все это возможно. При непременном условии: человек, выполняющий трюк, должен все-таки быть отменным стрелком. Как, например, русская императрица Анна Иоанновна. Она «рассекала пулю на две половины, попадая в лезвие солдатского палаша, врытого в землю!» — сообщает русский журнал «Охотник» N2 8 за 1887 г. Тоже фокус?..

Я КОМАНДУЮ СВОИМ РАССТРЕЛОМ...

Фокус с маятником по методике Каттерфельто.

зрителей на ружье, стреляющее, разумеется, лишь для отвода глаз, а сам в нужный момент незаметно надавливает ногой на «грушу» — воздух из нее по трубке устремляется к фитилю и дует на пламя.

Не проблема и зажечь свечу: главное — успеть вовремя сдернуть с фосфорной головки защитную восковую пленку, то есть рвануть запаянную в нее нитку. На воздухе фосфор воспламенится и подожжет фитиль.

Пиковое очко, возможно, лишь прикрывало уже существующую дырку в карте и опадало в момент выстрела. С маятником посложнее. Однажды наблюдательный зритель заметил, что верхний обрывок нити на мишени отсутствует. «Вы что, попали в раму?» — недоуменно спросил он. Каттерфельто тонко улыбнулся и ничего не ответил... Но критику учел: в последующих представлениях обрывок фигурировал и неизменно предъявлялся публике. «Вот видите, — говорил артист, — моя пуля угодила точно в середину нити».

Очевидно, последняя на самом деле привязывалась не к «раме», которую домыслил дотошный зритель, а к жестяному листу, расположенному позади мишени. От удара пули он резко отклонялся назад, и нитка, перекинутая через мишень, рвалась от трения об ее острый верхний край.

лом, лениво достает из кармана серебряную монетку и щелчком подкидывает ее верх. Энни бросает руку к бедру, выдергивает кольт... Выстрел — и монета в воздухе прыгает вбок. Бармен поднимает ее и с улыбкой протягивает недоверчивому гаучо. У того вытягивается физиономия: в центре монеты зияет пробоина!

Помост палача. На шею осужденному накидывают веревку. «Но он невиновен!» — гудит толпа внизу. Палач, не обращая внимания на ропот, затягивает петлю... И вдруг на арену бешеным галопом выносится лошадь, сидящая на ней Энни Окли протягивает руку к виселице, грохот выстрела — и веревка, как срезанная, падает, скручиваясь, на плечи приговоренного.

Энни в плену у индейцев. «Мы слышали, ты хорошо стреляешь? — неторопливо говорит вождь, облаченный в головной убор из перьев. — Сумеешь попасть в лезвие ножа, чтобы оно рассекло пулю пополам?» Та кивает. «Развяжите ее, — приказывает вождь,— и дайте ей пистолет с одним патроном». Окли осматривает оружие, бросает взгляд на нож, закрепленный в крышке стола... «Здесь темно, — говорит она. — Поставьте по обе стороны от него свечи». Индейцы выполняют ее просьбу — два язычка пламени озаряют отточенное лезвие справа и слева. Энни прицели-

«ЭТИ ПУЛИ ТАКИЕ НЕВКУСНЫЕ!..»

Сентябрь 1856 года. Алжир. На представлении, организованном для местной знати, выступает француз Жан-Эжен Робер-Удэн. Огромный костер, пылающий в центре арены, прикрывают металлическим листом. Робер-Удэн встает на него, поднимает руку — взрыв, огонь и дым окутывают волшебника. Но через несколько секунд пламя гаснет, и все видят маэстро в безукоризненном фраке и белых перчатках, раскланивающегося перед публикой...

— Шайтан! Смерть ему! — вскричал один из арабов, с черной бородой и в белой чалме. Вскочив с места, он выхватил из-за пояса пистолет и направил его на чародея.

— Подожди! — остановил его Ро-бер-Удэн. — Не стоит спешить. Кто знает, чем заряжено твое оружие. Вот пара дуэльных пистолетов. Выбери любой, заряди его при всех и стреляй в меня.

Араб взял пулю, ножом нанес на нее отметину, опустил ее в дуло, забил пыж и насыпал на полку порох. Артист стоял поодаль и молча следил за его действиями. Грянул выстрел. Улыбаясь, Робер-Удэн поднял ко рту маленькую тарелочку и выплюнул пулю, которую держал в зубах. Араб зачарованно уставился на

55