Техника - молодёжи 1997-04, страница 56
КЛУБ ЛЮБИТЕЛ ЕЙ ФАНТАСТИКИ Владимир Александрович Егоров родился в 1969 году в Москве. Учился в Московском институте точной химической технологии, работает в одной из финансовых компаний. Предлагаемый рассказ — первая публикация молодого автора. ——— ОПУЧАЙНИК Им | , Посвящается ■ й\ L памяти Анатолия I Гостюшина Жизнь в своих крайних проявлениях бывает именно противоречива и разнообразно нелогична. Анатолии Гостюшин. «Энциклопедия экстремальных ситуаций» Телефонный звонок оторвал хозяина квартиры от телеэкрана. Убедившись, что жена снимать трубку не собирается, он нехотя покинул диван и вышел в холл. — Слушаю вас! (На самом деле он слушал телевизор.) — Андрей это ты? — Что? Говорите громче! (Блин, самое интересное пропускаю!) — Андрей, ты меня слышишь? Мне нужна твоя помощь. Ко мне только что приходил такой человек... случайник, и он сказал... — Какой еще чайник? Да кто это говорит, в конце концов?! Перезвоните! Повесил трубку, вернулся в комнату. Ожидание повторного звонка раздражало, не давая «включиться > в сюжет кинобоевика. Через минуту забыл о телефоне, увлекся действием. Кутаясь в халат, пришла из ванной жена. Спросила между делом, поглядывая на экран: — Кто звонил-то? — Мм-м? — Да оторвись ты от своего ящика! Кто звонил, спрашиваю? — Не знаю. Ошиблись, наверное, номером. Шевельнулся, устраиваясь поудобнее, продолжил рассеянно: — Голос вроде Гава был, но далекий — не разобрать. — Так перезвони ему. — Сам перезвонит. (Вот это да! Умеют, сволочи, снимать эффектно, не жалеют денег...) — Давно бы трубку починил. — Слушай, не зуди над ухом, а?! Кому надо, тот дозвонится. Днем все прекрасно работало. Я у Гава не первый кореш на деревне... Короче, закрыли тему! (Молодая же еще баба, а ворчит, как столетняя старуха!) — Давай гогда вообще телефон отключим. — Зачем? Она заслонила от него телевизор и скинула халат. «— ...Ключ, который подходит ко всем замкам, называется отмычкой. А как называется затычка, которая подходит ко всем бочкам? — Серега, ты лучше анекдот про нового русского и Змея Горыны-ча расскажи! — Олененок, помолчи, я серьезно! Что, действительно, никто не знает? Гав!.. — Голос, песик, молодец! — ...«гав» она называется! Ты лучше, Андрей, смотри, шампанским не захлебнись! Изобрел ее один англичанин. Ему знакомый из России привел эту поговорку, вот он идеей и загорелся. Обратился к своим коллегам-изобретателям, те его на смех подняли — треп, сказали, все это, болтовня пустая. Бросай свою дурацкую затею, не дело Англию смешить. Ну а он не бросил. Пять лет, говорят, промучился, однако придумал-таки свою затычку. И назвал ее в честь того разговора «гав», то есть «треп» по-английски. Удивительная штука получилась, скажу я вам... — О, кто пришел! — Всем привет! — Салют! — Здорово! — Просила же несколько раз — строго до восьми! — Сейчас только четыре минуты. — Все равно! — Штрафную ему, штрафную за опоздание! — Я в коридоре долго разувался, у меня ботинки с высокой шнуровкой. — И вообще, ты пришел в глубоководном скафандре, чтобы ноги не промочить. Постой: твои инициалы гэ-а-вэ? — Нуда. — Гав! Ребята, он — Гав! — Ха-ха-ха! — Очень смешно. — Гы-гы, не будь занудой! Инициалы — знамение свыше. Гав — так называется пробка ко всем бутылкам... — Представляю, как ты ее должен ненавидеть. — ...тьфу, затычка ко всякой бочке! И болтовня, по-английски. Ну один в один про тебя! Вон, у Сереги спроси, он нам только что рассказывал. — Уточняю. Болтовня — по английски «gab», затычка — «дад»; ни то, ни другое с моими инициалами, как видишь, не совпадает. — Ты что, обиделся? — Я же говорил — зануда! — Давайте тогда уж всем прозвища придумаем...» Он оторвался от воспоминаний. (В метро думается легко, хотя и не для этого оно предназначено.) Быстро сориентировался. До его станции было еще несколько остановок, и он снова прикрыл глаза... «— Пап, а пап? — Что тебе, малыш? — Почему все дяди с работы зовут тебя Гав? — Это у меня такое дружеское прозвище. — А тебе не обидно? — Ну, дочка, почему же мне должно быть обидно? — Потому что у тебя есть свое собственное имя. Мама говорит, что прозвище — это нехорошо. — Если еловеку оно не нравится, то действительно нехорошо. — А тебе твое прозвище нрави ся9 — Как бы сказать... Есть такой мультфильм, про котенка, которого тоже звали Гав. Только у него это было не прозвище, а самое настоящее имя...» Он вышел из вагона и направился к эскалатору. День выдался трудным, но результативным. Жаль похвастаться не перед кем — дома ждала пустая темная квартира, жена с дочуркой гостили у тещи. Звали с собой, он обещал приехать, как только закончит с рукописью. Как всегда, работа затянулась, а завтра-послезавтра поездка потеряет смысл, проще будет их дождаться. Когда вернутся, жена только вздохнет понимающе, а вот дочь обязательно надуется: «Ты же слово дал!» К его удивлению, автобус подошел сразу. Обычно Гав даже не приближался к остановке, больше доверяя собственным ногам, и почти всегда оказывался прав. На этот раз искушение было слишком велико, и он побежал к автобусу, мысленно ругая себя за допущенную слабость и настроившись уткнуться в двери, которые закроются перед самым носом. Но небывало предупредительный водитель покорно дождался, пока Гав преодолеет полсотни метров от выхода из метро. В салоне выяснилось, что автобус относится к той редкой разновидности себе подобных, что подвозят к самому дому. Чудеса продолжились в подъезде, где таинственные доброжелатели назло РЭУ починили лифт и вкрутили новые лампочки. «Что-то везет мне сегодня не на шутку», — обеспокоенно отметил он. Случаи необыкновенного везения бывали в его жизни — пару раз, в тех самых чрезвычайных ситуациях, когда только на чудо и можно рассчитывать. Но чтобы так, ни с того ни с сего... Не к добру это... Выйдя на своем этаже с ключами наготове, он, по давней привычке, посмотрел сначала в сторону окна, и только потом направился к двери. Остановился. Развернулся. Подошел к окну вплотную. Напротив стояла точно такая же семнадца иэ ажная «китайская стена» заселенная два года назад. Зимой темнеет рано, поэтому жилой дом уже вовсю пестрел огоньками зажженных окон. Впрочем, сказать пестрел» было бы не совсем точно. Светлые пятнышки на фасаде соседнего здания на глазах выстраивались во вполне однозначно прочитываемые слова: ГАВ НЕ ПРАВ Буквы были сформированы плохо — то там, то здесь окна выпадали из навязанного им невероятного порядка. Однако с каждой секундой этих выпадающих прямоугольников становилось все меньше и меньше, как будто некий сверхъестествен ный разум, фантастический дирижер каким-то непонятным образом диктовал свою волю сотням обитателей противоположного дома, и они постепенно уступали, подчинялись ему, зажигая или гася свет в квартирах по его приказанию. Гав оцепенело наблюдал за тем, как пропали последние «шальные» окна и вся обращенная к нему сторона заколдованной сем-надцатиэтажки превратилась в идеально отлаженное световое табло циклопических размеров, не содержащее ничего, кроме чудовищно нелепой обвинительной надписи. Обрывки мыслей вихрем проносились в его голове. «Кто мог сделать это? Зачем? Ведь целую прорву народа надо задействовать! Убеждать жильцов, платить им деньги, угрожать, упрашивать. И ради чего? А люди-то все разные, к каждому, небось, свой подход понадобился... Да еще меня пришлось выследить, предугадать, когда именно я в окно посмотрю... А если надпись не для меня? Да не галлюцинация ли это?! Может, спуститься вниз, ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 4 ' 9 7 54 |
