Техника - молодёжи 1997-04, страница 57

найти других свидетелей феномена? Сколько же времени они на подготовку потратили? И кто — эти ОНИ?»

Вдруг стройная картина начала распадаться. Вот зажглось окно рядом с буквой «Г», превратив ее в незаконченную «С», вот сразу несколько окон вспыхнули на темном ранее пространстве, мгновенно смазав все заключительное слово, вот кто-то погасил у себя свет, разрушив перекладину «Н»... Уже через несколько секунд надпись едва читалась, существуя теперь скорее в памяти Гава, нежели в действительности. Некто, задумавший и осуществивший столь поразительную акцию, счел ее законченной и потерял интерес к своей гигантской игрушке.

«Да, история... — Гав еще какое-то время смотрел на окна напротив, затем повернулся к двери, вставил ключ в замочную скважину.— И рассказать то толком никому нельзя. Друзья не поверят, зубоскалить начнут — дескать, не иначе, совесть в твои мозги ломится, все методы перепробовала, бедняжка, вот и мерещатся тебе после выпивки обвинения на стенах а-ля Валтасар, но по-расейски прямые, безо всяких там околичностей и древних иносказаний... Жена потребует, чтобы взял несколько дней за свой счет и вообще сходил к невропатологу... Ну загадка — нарочно не придумаешь! Соседей, что ли, осторожненько опросить? Наверняка кто-нибудь еще видел это диво, существуй оно наяву...»

Он включил свет в прихожей, захлопнул дверь и замер — на вешалке висело незнакомое мужское пальто.

— Да не стойте вы там, проходите сюда! — окликнул его из большой комнаты надтреснутый баритон. — Я только-только чай по чашкам разлил, а нам, насколько я вас понимаю (он интонацией выделил эти слова), разговор предстоит долгий...

* * *

— Алло?.. Диспетчерская? У нас телефон не работает!

— Сколько раз повторять — выехала уже бригада, вы-е-ха-ла! Вместо того, чтобы названивать, повесили бы замок на щит!

— Это ваше дело, вы за это деньги получаете!

— А ваше дело — воспитывать свою шпану, чтобы не сбивала замки и не лазила, куда не надо! Всего хорошего!

Громыхнула трубкой, нехорошо ругнулась вполголоса.

— Что, Тань, звонят?

— Звонят! Ну приведите вы этот щит в порядок, Бога ради! Тоже мне, мужики...

— Пусть его сначала телефонщики посмотрят.

— Они посмотрят! Там же льдом все заросло, как в Антарктиде.

— Ну и чего — нам его что ль скалывать?

— А кому?

— Тому, кто по району арматуру распределяет! Лед, по крайней мере, воду держит...

— Да ты что — рехнулся совсем?! Ото льда же вообще все полопаться может!

— Шутю! Но до телефонщиков лезть туда не имею права, не наша

это территория. Вот посмотрят, придут к нам, тогда и...

* * *

Противнику стараются навязать те правила игры, по которым хорошо играют сами. Поэтому не стоит соглашаться с ними, не имея на то веской причины. У Гава ее не было. Он отжал щеколду замка и дернул входную дверь на себя. Безрезультатно.

— Да не пытайтесь вы убежать! Вам абсолютно нечего бояться! — продолжал убеждать голос из комнаты. — И потом... все равно уйти не удастся. Снимайте обувь, и прошу к столу.

Гав глянул вниз, на запоры. Так и есть. Сработал сторожевой язычок второго замка. Быстро вытащив нужный ключ, он ловко воткнул его в замочную скважину и повернул. Раздался тихий металлический хруст, и личинка крутанулась в гнезде с неприятной легкостью. Что ж, первый раунд за ними...

— Я только хотел убедиться, — громко сказал он. — Сейчас вымою руки и подойду.

Медленно расстегнув куртку, Гав повесил ее вместе с шапкой на вешалку. Неторопливо расшнуровал ботинки. Нашарил под шкафом тапочки, а в кармане куртки — «тройник». За невинным «электробытовым» названием скрывалось простое, но довольно грозное оружие: нож с небольшим лезвием, газовый баллончик и охотничья ракетница-авторучка, намертво стянутые изолентой. Работоспособность всех элементов в связке сохранялась и была неоднократно проверена. С точки зрения Гава, «тройник» представлял собой идеальное средство самообороны; своим знакомым он говорил, что там, где не поможет такая штука, тебя вряд ли спасет и автомат Калашникова.

Переложил оружие в брюки, сунул туда же носовой платок. Прошел в ванную, закрыл дверь, включил воду. Извлек из-за стиральной машины кнопочный телефон-трубку, присел на край ванны и набрал «02».

— Центральный телеграф. Служба «ноль-шесть». Ждите подключения оператора, — услышал он спустя вечность. — Ждите подключения оператора. Ждите подключения...

Набрал номер заново — с тем же результатом. Затем еще раз, и еще.... Попробовал «01» и «03». Позвонил в службу газа и в справоч

ное. Но где-то там, в электрических извилинах АТС, осталась лишь одна навязчивая фраза: «Центральный телеграф, служба «ноль-шесть»...

«Чудовищная рекламная акция, — устало подумал он, прислушиваясь к шагам в прихожей. — Тема для сенсационного репортажа...»

В дверь постучали.

— Я знаю, что у вас там аппарат, — прозвучал прямо над ухом Гава недовольный баритон. — Ну как, дозвонились? Или телеграммку отправили? Увы вам, это невозможно, оператор даже не ответит без моего на то позволения. Или вы не заметили надпись на противоположном доме? Даю еще пять минут. Не ребячьтесь, вы же взрослый человек!

Шаги удалились.

Упоминание о надписи было сильным ходом. За несколько прошедших минут он успел забыть о ней. Противник явно распола ал могучими средствами воздействия — или очень хотел таковым казаться. Но ради чего?

Вздохнув, Гав убрал телефон на место и засучил рукава. По крайней мере, чистые руки еще никому не навредили. Можно ли сказать, что незваный гость торопится? Можно ли это использовать'' Что вообще можно уверенно (или не очень уверенно) сказать о ситуации?

Он вошел в комнату с полотенцем в руках — пусть противник видит, как он спешил уложиться в отведенные пять минут. Кроме того, полотенце вполне способно стать грозным оружием ближнего боя. С каковой целью Гав слегка намочил его для тяжести, но так, чтобы не вызвать подозрений.

Незнакомец сидел в любимом кресле жены перед высоким журнальным столиком, сервированным чайным набором. Он вполне подходил для роли Чичикова — ничего запоминающегося, внешность предельно заурядная. На вид — чуть за сорок. Средний рост, темно-русые волосы, глаза тусклые, неопределенного зеленовато-коричневого цвета. Шерстяной свитер грубой вязки прикрывает обозначившееся брюшко, светло-голубые джинсы в меру потерты, на ногах теплые, по сезону, ботинки. Кисти рук, ушные раковины, морщинки в уголках глаз — все как у всех.

Незнакомец сделал приглашающий жест рукой, в котором, однако, не чувствовалось издевки победителя.

— Садитесь. Простите, я воспользовался вашей праздничной посудой. Но поверьте, случай того стоит.

На слове «случай» он сделал ударение и многозначительно посмотрел на Гава. Тот устроился на стуле (с дивана дольше вставать), бросил полотенце (неподалеку, чтобы в случае чего схватить сразу) и приготовился слушать.

— Гав, — начал гость, взяв со стола чашку, — вы позволите так себя называть? Обожаю прозвища! Они, в отличие от дурацких стандартных имен, придают человеку столь необходимую ему в наш век индивидуальность... Да не сидите вы как каменный, пейте чай! Нет там никакой отравы, и снотворного тоже нет, и наркотиков. Я же сам его пью. Ну хотите — налейте свежего...

С этими словами он смачно отхлебнул из чашки, удовлетворенно крякнул, поставил ее обратно. Откинулся на спинку кресла, глянул выжидающе.

— Нет, спасибо, мне как-то неудобно, — криво улыбнувшись, ответил Гав. Он искренне пытался расслабиться: закрепощенное сознание легко допускает ошибки.

— Иронизируете? Ну-ну. Неужели вам больше бы понравилось беседовать в застрявшем лифте? Там даже присесть негде. Да, забыл представиться. Для вас я случайник. Имя нарицательное, пишется со строчной буквы.

— Слу... — что?

— Слу — чайник. Это старая шутка. Некоторые предпочитают слово «хаотик» — от «хаос», но мне оно не нравится. Какое-то серьезное слишком, я бы даже сказал — космогоническое. «Случай-ник» — и точнее, и проще. Сегодня вы будете иметь дело только со мной, но вообще нас довольно много.

— Сколько?

— Без понятия. Честно, никогда этим не интересовался.

— Но вы же не рядовой исполнитель, — закинул удочку Гав.

— В некотором смысле — да. Особенно сейчас Давай е, попытайтесь меня убить.

— Убить? Зачем?

— Не знаю. Но вижу, что вы нечто такое задумали. Чем раньше бесплодность сопротивления станет для вас очевидной, тем лучше.

— Почему?

— Потому что это позволит нам не отвлекаться от разговора.

«...И еще потому, что я не смогу отразить внезапную атаку», —

мысленно продолжил за гостя Гав; вслух же сказал:

— Каюсь, приходила такая мыслишка. Но ушла. Ужасно любопытно, ради чего все это представление. Ведь я не банкир, не министр, к золоту партии отношения не имел и сверхсекретное оружие не разрабатывал.

— Не прибедняйтесь. Вы популярный тележурналист и автор бестселлера.

— Ну и что?

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 4 ' 9 7

55