Техника - молодёжи 1998-07, страница 55

мен, держа в одной руке стакан с бренди, а в другой — шкатулку с сигарами. Парень взял стакан и ополовинил одним глотком. Довольно хмыкнув, он прикурил сигару от протянутой ему спички.

— Годится, — Крутой Парень'позволил себе несколько расслабиться, но правую руку по-прежнему держал на спуске пулемета, который положил подле себя на стол. К тому же темные очки не позволяли определить, куда он смотрит.

— Сэр, прикажете убрать трупы? — робко предложил Бармен.

— Оставь. Пусть полежат — в качестве наглядных пособий для самых тупых. А вы двое — сядьте. Вот сюда, — Крутой Парень указал Бармену и Мефистотелю на соседний столик. — Что-то не нравится мне ваше усердие.

Я лихорадочно соображал, что делать. Бдительность этого мордоворота усыпить не удавалось, а любой неосторожный поступок, неловкий жест, лишнее слово — приведут к новому кровопролитию. И тут я осознал, что дело вовсе не в Парне. Если мы с ним справимся (нет, лучше "когда мы с ним справимся"), на его место может прийти другое чудовище, и так далее — до тех пор, пока нас не истребят, всех, поголовно. Необходимо разобраться с Автором, который проник в святая святых нашей внероманной жизни. Для этого существовал только один способ. Я медленно встал, и взгляды всех присутствующих, а также дуло пулемета тотчас обратились ко мне.

— Ты что-то хочешь сказать? — раздраженно спросил Крутой Парень.

Я с трудом сглотнул застрявший в горле комок:

— Уважаемый сэр, думаю, вам будет приятно стать нашим почетным гостем. Не хотите ли, чтобы ваше славное имя вписали в Священный Список Героев?

— Священный Список, говоришь? Не знаю, что за штука такая, но надеюсь, не хуже этого бренди? — Крутой Парень расхохотался собственной идиотской шутке. Присутствующие согласно захихикали и усиленно закивали головами.

— Можно, я схожу за ним?

Крутой Парень подозрительно посмотрел на меня.

— Пойдет толстяк, — не глядя, он ткнул пальцем в сторону Бармена. Тот здорово перетрусил и, судя по виду, не понимал, о чем идет речь. Ну, не мог же я называть все своими именами! Если бы пошел я... Или Мефистофель, который вмиг догадался, что я задумал. Отчаяние охватило меня.

Бармен ушел и через минуту вернулся. Мой план приказывал долго жить. Надо было принимать срочные меры.

— Стой, — окликнул я Бармена.

— В чем дело? — недовольно рявкнул Крутой Парень.

— Можно взглянуть, что он принес?

— Зачем?

— Мне кажется, это не тот Список.

— Валяй, — разрешил он.

Стараясь не смотреть на пулемет, направленный в мою сторону, я подошел к оцепеневшему Бармену, взял из его потных дрожащих рук толстую Регистрационную книгу и наугад раскрыл ее, Пролистав несколько страниц, я захлопнул том и врезал Бармену кулаком по носу. Несчастный хрюкнул и повалился на пол. (Не мытьем, так катаньем — вынудили-таки меня ударить этого безобидного человека!) Я повернулся к Крутому Парню:

— Увы, я не ошибся. Он принес не ту книгу.

— Ну так убей его, — великодушно разрешил тот.

— Не стоит, сэр. Он исправит свою оплошность,

— Исправишь? — спросил Крутой Парень.

Бармен, сидя на полу, усердно затряс головой. Я наклонился к нему, чтобы помочь подняться, и сказал на ухо:

— Принесешь Священный Лист, Перо и Чернильницу.

Бармен ушел, зажимая кровоточащий нос полотенцем, и вскоре вернулся с указанными мною принадлежностями, которые и положил на стол перед Парнем.

— Позвольте мне, — опять вмешался я. — А то этот болван все кровью запачкает.

— Давай,

Я подошел к столу и развернул Лист,

— Что это значит? Он чистый! — нехорошо удивился Крутой Парень.

— Конечно, чистый, — пришел мне на выручку Мефистофель. — У нас, знаете ли, немного гостей, а почетных и вовсе не было. Но мы на всякий случай приготовили этот Лист. И вот, сами видите, пригодился.

— Да-а? — недоверчиво протянул Парень. — Ладно, начинай.

Дрожащей рукой я взял Перо, обмакнул в Чернила, занес над Листом и... замер, не зная, что делать дальше. Никто из нас никогда ничего подобного не предпринимал. Всем было известно о существовании Священных Предметов, но как ими пользоваться, никто не ведал.

— Чего ты ждешь? — спросил Крутой Парень.

В зале повисла напряженная тишина, и я физически ощущал, как она давит на меня. Мысли разбегались и вновь возвращались к лежащему на спуске пулемета пальцу, готовому нажимать и нажимать. Перед моими глазами встала картина разрываемого пулями Конана. И тут я разозлился. Сколько можно бояться! Какой-то мерзавец убил моих друзей, а я стою и от страха готов наложить в штаны! Герой называется!

— Вы не сказали, под каким именем вас вписать.

— Гм... пусть будет Большой Парень.

Я склонился над Листом и представил писателя, сидящего за компьютером; его пальцы быстро бегают по клавиатуре, выстукивая слова, которые складываются в связные фразы. Я подумал о том, как он описывает Крутого Парня и наш трактир, перенося на экран монитора примитивные образы и пошлые идеи. Я решительно опустил Перо и быстро написал: "ПОЯВИСЬ". Парень приподнялся и навел на меня свое грозное оружие.

— Какого чер...

Договорить он не успел. По всему его телу прошла едва заметная рябь, и оно стало как бы двумерным, словно изображение на афише, Одновременно с этим раздался громкий хлопок, и посредине трактира появился письменный стол с пыльной персоналкой. За потухшим монитором сидел щуплый немолодой очкарик и самозабвенно стучал по кнопкам грязной клавиатуры. Наконец он остановился и нецензурно выругался.

— Опять свет вырубили, мать их так! Работать невозможно!

Он встал, прошелся по комнате и наконец заметил, что это вовсе не его кабинет. Замер на месте, медленно огляделся по сторонам, закрыл глаза, Потряс головой, чуть приподнял веки. Вокруг ничего не изменилось. Он опять зажмурился и принялся усердно щипать себя за бока и хлопать по ляжкам. Мы с интересом наблюдали, что будет дальше. Человек снова открыл глаза.

— Что за... мать твою... такое... — с трудом выговорил он. Пора было вмешаться.

— Вы писатель? — спросил я.

Он растерянно посмотрел на меня и сказал:

— Ну, писатель. А вы кто?..

Его вопрос потонул в негодующих воплях. Герои дружно повскакивали с мест и бросились на Автора.

— Стоять! — пронзительно крикнул Мефистофель. Все замерли, обернувшись к нам.

Мы решительно протолкались сквозь плотное кольцо героев, окруживших стол, на котором, пряча голову за монитор, съежился струхнувший писатель. Мефистофель властно продолжил:

— Всем сесть на свои места.

Герои недовольно заворчали и нехотя стали расходиться. Я повернулся к напуганному писателю и, указывая на застывшего Крутого Парня, спросил:

— Твой?

— Что — мой?

— Герой, болван! Я спрашиваю, это твой герой?

Он уставился на меня.

— Герой? Я не понимаю...

У меня лопнуло терпение, и я уже занес кулак, чтобы съездить по этой противной физиономии, Но Мефистофель остановил меня.

— Успокойтесь, — обратился он к писателю тоном вежливого полицейского. — Так, хорошо. А теперь внимательно посмотрите на этого человека. Вы его узнаете?

Писатель вновь глянул на Крутого Парня и покачал головой.

— Неужели он не напоминает вам вашего последнего героя?

Писатель прищурился. Прошла, наверное, целая минута, прежде

чем он произнес:

— Да, да... Очень похож. Определенно, он и есть. — При этих словах постояльцы угрожающе зашумели и опять начали надвигаться.

— Тихо, — осадил коллег Мефистофель. — Значит, вы признаете, что это персонаж вашего произведения?

— Ну, в общем, да, — ответил писатель.

Вдруг его глаза расширились.

— Но как... — он не договорил и буквально впился взглядом в застывшего перед ним героя. — Если он., то, значит, вы... Мефистофель?!

— К вашим услугам, — расшаркался тот.

Писатель повернулся ко мне:

— А вы — Прекрасный Принц?

— Он самый, — буркнул я.

— Господи, куда же я попал?! — глаза Автора забегали по комнате.

— Это — место, где отдыхают герои после того, как отработают положенное в ваших бездарных романах! — объяснил я. — А вы вторглись сюда и нарушили наш покой. Но самое страшное — двоих из нас вы УБИЛИ.

Я показал на трупы своих друзей.

— Посмотрите, что вы натворили. Вы погубили Фауста! И теперь в вашем мире забудут о нем, об одном из величайших героев всех времен и народов! Как забудут и о Конане, любимце миллионов земных мальчишек.

Я сделал паузу.

— Теперь понимаете?

— О, Господи, да, — прошептал писатель.

— Вы должны исправить все это.

— Конечно, конечно! Но как?

— Обыкновенно. Пе-ре-пи-сать, — по складам, как малолетке-школьнику, продиктовал Мефистофель.

Писатель хлопнул себя по лбу, спрыгнул со стола и уселся в крес-

Т Е X Н И К А -МО Л О Д Е Ж И 7 9 8

ки