Техника - молодёжи 1998-08, страница 21

почти вплотную, не исчезая; да и она научилась понимать его сразу, без долгого вслушивания в лесной шум. В очередной разубедившись, что Вере от него ничего не надо, старичок состроил грустную рожицу и вызвал странную, полностью белую сороку, которая уронила девочке под ноги серебряное кольцо. Вера благодарила, звала старичка в гости, но тот лишь руками разводил — дескать, мне из леса никуда.

Тогда давочка пообещала вернуться.

Откуда было знать Вере, что пройдут годы, прежде чем она вновь окажется в этих местах. Окажется взрослой, пережившей утрату любимого человека, сомневающейся во всем, а в достоверности своих наивных детских историй — в особенности.

Правда, было колечко — его-то она не придумала?

Но теперь и кольца нет — подарила его Сергею. Как талисман. Или, по-нашему, оберег...

Сергей унес его с собой на службу. На палец оно ему не налазило — даже на мизинец; он хранил колечко в кармане бушлата и страшно боялся потерять.

Вот и все.

Вера не рассчитала время и вышла из дому несколько поздновато. Уже углубившись в чащу, поняла, что надо возвращаться, поскольку в лесу темнеет быстрее. С облегчением повернула назад — конечно, она не верила, что вновь встретится здесь с героем собственных девчачьих фантазий, но очень уж хотелось оставить для себя маленькую лазейку.

Боясь заплутать, вышла на старую просеку — так было длиннее, но надежней.

И увидела джип.

Он был огромный и роскошный, этакий церемониальный трактор. В нескольких шагах от джипа потрескивала раскладная шашлычнице, подле которой сидело четверо мужчин. Один из них вытащил изо рта толстую самокрутку и поднял глаза.

— Баба! Чех, это не глюк, сукой буду!

Он находился довольно далеко от Веры, но даже с такого расстояния она заметила, какой странный у него взгляд — ей уже приходилось встречать такие в полутемных московских переходах. Сидевший напротив курильщика громила что-то негромко сказал и отставил бутылку, к которой только что прикладывался.

Вера все поняла.

Наверное, надо было резко упасть в траву и откатиться обратно в лес — тогда остальные могли бы и не поверить курильщику. Но Вера слишком долго жила в сравнительно стабильных и благополучных условиях, поэтому замешкалась; спасительный порыв остался нереализованным.

Громила повернулся.

Вера попятилась обратно в лес.

Громила мягко поднялся, негромко отдавая распоряжения остальным. Вожак двигался так, как движется охотник, наткнувшийся на давно желанную дичь и сейчас отчаянно боящийся ее спугнуть; при зтом он не спускал с Веры глаз.

— Ага! Что я говорил! Я буду вторым! — заорал курильщик, но кто-то резко встряхнул его за плечо, и он замолк.

Последнее что успела заметить Вера, бросаясь бежать, это короткое ружье без приклада, которое вытаскивал из джипа один из бандитов.

Кричать она не пыталась — понимала, что бесполезно, только

себя обнаружишь. Тем более, что преследователи-то шуметь не стеснялись, орали и матерились вовсю. В лесу сгущались сумерки, и в какой-то момент Вера уже решила, что оторвалась от погони. Но тут за спиной громыхнуло, близкое дерево брызнуло щепой, и да-вушка на секунду замерла.

— Сказал же — по ногам! Мертвую е...ть сам будешь, понял?! Дай сюда!

Сзади снова раздался выстрел и резкая боль обожгла Вере левую икру. Она упала; уже понимая, что не уйти, оттолкнулась от земли, ойкнула, и тут сильные руки схватили ее за плечи, развернули.

Громила ударил сильно, прямо в челюсть. Она отлетела на пару шагов, упала на спину, зажмурилась, в глазах вспыхнули и завертелись разноцветные шары. Шевельнулась, неохотно приподняла веки.

Он отшвырнул ружье за спину и уже расстегивал ширинку на выцветших шортах, приближаясь небольшими шажками. Вера с ужасом видела его кривые, волосатые, искусанные паутами ноги в дорогих кожаных кроссовках. Вот он переставил левую, правую, опять левую...

Она отвела взгляд, стараясь на него не смотреть. Куда угодно, только не на него. Однако закрыть глаза почему-то тоже не могла.

Откуда-то из густого подлеска выбежала белка. Села на задние лапки, суетливо тронула носик передними.

Куда угодно, только не на него!..

Громила поднял правую ногу, начал опускать...

Он был еще не так близко, ему нужны были еще несколько мгновений. А в пяти шагах за спиной вожака нетерпеливо подаргивались двое его подручных.

Больше всего Вере хотелось, чтобы время остановилось. Остановилось навсегда!

Белка бросилась вперед. Подпрыгнула, вцепилась всеми четырьмя лапками в голую ногу громилы и по-крысиному вонзила зубы куда-то под колено.

— Б...дь!!!

Вожак дернул ногой, потерял равновесие и начал падать. И одновременно на стоявших поблизости бандитов начала падать огромная высохшая на корню сосна.

Белка соскочила на землю, в два прыжка достигла кустов и была такова.

Громила, падая, выставил вперед руку, по

пал ею на сучковатую сухую ветку, валявшуюся на земле. Ветка отпружинила, как грабли, на которые сдуру наступили, нацелилась громиле в глаз.

Подручные еще не видели грозящей им опасности, они смотрели на опростоволосившегося предводителя, не понимая, что с ним случилось. А громила все падал и падал, рука с подвернутой кистью сгибалась в локте все сильнее...

И тут время пошло со своей привычной скоростью.

— Ааааааа!!!

Вожак буквально нанизался глазом на острый сучок и начал орать. Он орал так громко, что закладывало в ушах. Его вой заглушил даже стоны тех двоих, придавленных упавшим стволом. Пытаясь опереться о землю, вожак перевернулся на бок, отчего вогнал сучок в глаз еще глубже и заорал еще громче-

Откуда-то из-под валежины выполз уцелевший бандит. Поднялся, взахлеб матерясь и хватаясь за ветви кустов, отыскал ружье, шагнул к предаодителю.

— Чех, может, я...

Что именно он собирался предложить, осталось неизвестным. Огромная пухлвя тень бесшумно вышла из-за дерева, встала на задние лапы, передними шлепнула бандита по голове. Что-то хрустнуло, бандит выронил' ружье и упал.

Вожак тем временем сел-таки на задницу и осторожно тянул ветку из глаза. Тянул и орал, орал, орал...

Медведь тяжко сграбастал и его, разом загнав ветку в глаз до упора. Громила булькнул и умолк, обмякнув.

"Наверное, он его разбудил своим воем, — совершенно спокойно, даже отстраненно подумала Вера. — Вот медведь и рассердился..."

Зверь же бесшумно ходил вдоль упавшего ствола, обнюхивал тела. Затем, очевидно, удовлетворившись результатом, исчез так же бесшумно, как появился.

Еще какое-то время Вера продолжала лежать на земле. Наконец, ощутив идущий от нее холод, поднялась, отряхнулась и осмотрелась по сторонам. Оставалось совершенно непонятным, куда надо идти, чтобы выйтг-i к дому.

— Ччччччт. Т-т-т-т-т. Хххххх.-.оччччшь.

Старик выглядывал из-под земли. Его немаленькая голова маскировалась под старый пень, но в лунном свете отчетливо прорисовывались черты изрезанного морщинами лица — длинный крючковатый нос, тяжелые надбровные дуги, борода, уходящая под землю.

Вера смотрела на него и молчала. Затем оглянулась, медленно обвела взглядом трупы насильников, удовлетворенно кивнула. Закрыла глаза и отчетливо произнесла:

— Хочу домой.

— Н-нес-сп...шши... Сс...мм...е зз...ветп-i...e...

— Хочу... Хочу, чтобы Сергей вернулся!

— Ид, ид, ид, и.... Зззз... мнй. Теперь пень был вполне обычным пнем, разве что не в меру коряжистым. Зато дальше, в полусотне шагов, стоял во весь рост старик. Он был высок, раза в даа выше Веры. Теперь в нем не было ничего комичного, напротив — старик был грозен, даже внушал ужас. Однако девушка его почему-то совсем не боялась. Чуть замешкавшись (напомнила о себе задетая пулей нога), она даинулась за ним.