Техника - молодёжи 1998-08, страница 20

СОВРЕМ

Тропинка была мокрой и скользкой. Вера очень боялась упасть, но остановиться боялась еще больше — за спиной слышалась ругань и хруст веток. Здоровые, сильные мужики... По пятам шло бесчестье, бесчестье и смерть.

Она приехала в деревню отдохнуть и проведать тетку, Марту Васильевну (вообще-то ее назвали Восьмартой, в честь праздника, но свое полное имя она не любила). Вера не была здесь лет пятнадцать, хотя с теткой переписывалась, помогала деньгами. Сама тетка несколько раз приезжала в Москву; встречали ее там радушно, но Марта Васильевна надолго не звдерживалась — очень ей не нравился город. Пыль на улицах, озабоченные лица вечно спешащих прохожих...

Но вот тетка приболела. Вера получила письмо, заволновалась, накупила лекарств и отправилась в путь.

Доехала нормально. Теткина изба-пяти-стенка вовсе не была такой просторной, какой осталась в памяти племянницы, но много ли нужно места деоим? Вечером поставили самовар и долго-долго говорили... Вера переживала за теткин неустроенный быт, звала в Москву. Марта Васильевна отнекивалась, кляла городскую жизнь на чем свет стоит и, в свою очередь, расстраивалась из-за Верино-го одиночества.

Для Веры этот вопрос был больным местом. Личная жизнь решительно не заладилась — не складывалась, и все тут. На недостаток поклонников Вера и в школе не жаловалась, но большего, чем поцелуи в подъездах, не позволяла. А хотелось многим. Затем...

Затем был институт. Сергей.

Вряд ли это можно назвать любовью с первого взгляда. Но вскоре их настороженный интерес друг к дружке перерос в нечто большее. А после нескольких свиданий с долгими ночными прогулками они поняли, что в их жизнь вошло светлое, радостное чувство. От сознания этого хотелось летать.

Военной кафедры в институте не было, и осенью, со второго курса, Сергея призвали. В Морфлот.

Дальний Восток далеко, а два года, особенно когда вам по восемнадцать, — много. Но все это такая мелочь по сравнению с настоящей любовью!

Сергей писал, что служит на берегу, на каком-то склвде с маленьким гарнизоном. Склад был упрятан в лесную глушь, дорога только одна, да и та раскисала весной и осенью, почему и письма в это время шли с задержкой. Зато команда подобралась нормальная, дедовщины никакой. Начальство заглядывало редко, и если бы не скукота (особенно зимой — летом спасали походы в лес за грибами и ягодами), то не служба была бы, а чистый мед.

Насчет "меда" Вера сомневалась, но все равно радовалась за него и каждый раз с надеждой открывала почтовый ящик. Однажды, получив очередное письмо, как всегда не удержалась, начала читать еще в подъезде. Помимо прочего, Сергей писал о грядущей проверке склвда. В связи с этим к ним зачастило начальство, поставило всех на уши, и он извинялся за необычно короткое письмецо — едва выкроил время и на это. Вера поднялась в квартиру, заботливо убрала конверт с казенным штампом в стопку таких же, взяла листок и ручку для ответа...

И услышала по радио о взрыве.

Сердце сжалось в тревожном предчувствии. Она убеждала себя, что в Приамурье этих складов видимо-невидимо, что вероятность совпвдения ничтожна, что с ЕЕ Сергеем ничего такого случиться не может. Села отвечать, но сердце билось все чаще и чаще, и она с трудом смогла написать полстран ички.

Неделя прошла в безвестности, а затем...

Там просто не осталось ничего — только огромный выжженный круг с глубокой воронкой в центре.

Е Н Н А Я

сгщрвостъ

Именно потому, что ничего от Сергея не нашли, она еще какое-то время надеялась — а адруг в момент взрыва он был в лесу? Аедруг его только контузило? А едруг?..

Потом... Потом она поняла, что осталась в живых и не сошла с ума. Что надо как-то жить дальше.

И она стала жить.

Только романы у нее с той поры не завязывались. Она ничуть не подурнела, дело было вовсе не в этом. Просто при каждой встрече, обещающей продолжение, она вспоминала Сергея с его стихами, неожиданными подарками, с его неловкой нежностью. И ничего не могла с собой поделать.

Разговор с теткой разбередил старую рану, и на следующий день, переделав все дела по хозяйству, Вера отправилась в лес. Защищаясь от тяжелых воспоминаний, она пыталась погрузиться в образы, сохранившиеся в памяти с детства.

А вспомнить было чего. До школы ее привозили сюда каждое лето, и она — то с местными ребятишками, а то и в одиночку — облазила все окрестности. Было столько интересного! Однажды нашла крошечную полянку, всю сплошь заросшую земляникой. Другой раз, уже в первые свои каникулы, наткнулась на совсем маленького медвежонка и долго следила за тем, как он шебуршился в малиннике. А когда прибежала домой и взахлеб начала рассказывать о своих наблюдениях, то получила от дядьки (тогда он еще был жив) жестокий нагоняй — окажись поблизости медведица, разорвала бы на части.

Но самое примечательное событие произошло с ней на следующий год, тоже во время каникул, увы, последних, проведенных в деревне. Гуляя по лесу, она вышла на небольшую прогалину и сразу почувствовала чье-то присутствие. Начала осматриваться, все более удивляясь, ибо не углядела никого, кто мог бы вызвать у нее такое ощущение, — ни человека, ни крупного зверя. И вот, уже готовая всерьез напугаться, заметила тонкую струйку дыма, которая поднималась от прильнувшего к ели муравейника.

Большие рыжие муравьи отчаянно пытались погасить пожар. Они поспешно оттаскивали тлеющие хвоинки в стороны, брызгали на них кислотой. Однако огонь был сильнее — он перепрыгивал с хвоинки на хвоинку, распространялся вверх по куче, пыхал на отважных муравьев своими знойными язычками.

Несмотря на то, что муравьи гибли уже десятками, они все так же отважно бросались в пламя, надеясь остановить беспощадного врага. Но было очевидно, что его победа есть только вопрос времени.

У Веры была с собой небольшая пластиковая фляга-"пионерка" — в лесу часто хочется пить, а тогдашнее лето выдалось особенно сухим и жарким. Боясь вместо одного стихийного бедствия устроить муравьям другое, она присела на корточки, потихоньку лила воду на пальцы и часто-часто стряхивала капли в огонь, создавая нечто вроде моросящего дождика. В результате огонь был побежден; тем не менее неблагодарные муравьи напоследок здорово искусали свою спасительницу. Вере хотелось плакать, но она списала их поведение на панику и, закусив губу, поднялась от муравейника.

И тут же увидела старичка.

Он стоял за кустом и одобрительно кивал ей головой. От этих кивков по его длинной окладистой бороде шли волны, что выглядело очень забавно.

СКАЗКА

Хотя старичок был Вере по пояс, а руками доставал земли, девочка не испугалась. Наоборот, она сразу поняла, что именно этого старичка она почувствовала, когда подошла сюда несколько минут назад. Улыбнувшись, она наклонила голову набок и робко шагнула вперед

Старичок исчез.

Точнее, не было вовсе никакого старичка. Было лишь нагромождение побегов, кое-где поросших лишайником, но и только. Фантазия девочки просто выхватила изображение бородатого человечка из хаотичной картины, образованной переплетшимися ветками, — наподобие того, как это происходит с кляксами, что каждому представляются чем-то своим, или с пятнами кофейной гущи, в которых гадалка усматривает целую историю.

Вера разочарованно пошла обратно и... снова увидела старичка.

На этот раз он сидел в листве огромного дуба, простершего свои ветви над прогалиной, и смотрел на девочку так, будто хотел о чем-то спросить.

Она сделала еще шаг к старичку, и тот сразу переменился. Теперь на его лице была написана просьба; он протягивал к ней руки, словно пытался остановить. Но Вера после минутного колебания опять начала приближаться.

И старичок пропал.

Обидевшись сама на себя, девочка понуро двинулась к дому. Однако, пройдя несколько метров, не выдержала, оглянулась.

Так и есть!

На зтот раз старичок выглядывал из-за большого трухлявого пня. Вид у него был несколько разочарованный, но по-прежнему вопрошающий.

—• Ну что тебе надо? — нарочито строго спросила Вера. — Я даже не знаю, есть ли ты на самом деле.

Старичок улыбнулся.

— Ты хочешь меня о чем-то спросить?

Бородатый человечек потешно кивнул.

— О чем?

Он сделал вид, будто прислушивается.

— Ну, ладно.

Вера закрыла глаза и начала слушать.

Сначала она слышала обычные лесные звуки Вот где-то каркнула ворона... Скрипнуло дерево... Зашумели ветви...

Затем... Затем из хаотичных звуков начали проступать слова.

"Чччч...го! Т-т-т-тйиии. Хо-о-очщ."

— Чего я хочу? — удивилась Вера. — Ничего!

И добавила после некоторого размышления:

А можно я к тебе еще завтра приду?

Старичок обрадованно согласился и даже показал Вере короткую дорогу домой. Он проводил ее до самой опушки, прикидываясь то кучей хвороста, то старой корягой, то зарослями крапивы.

Родным Вера ничего рассказывать не стала — помнила историю с медаежонком. И до конца каникул каждый день бегала в лес — тайно общаться со старичком.

Дедуля оказался развеселым малым. Он строил девочке потешные рожицы, показывал ей самые грибные и ягодные места, оберегал от всяких лесных неприятностей. Только вот ни в пряталки, ни в догонялки играть с ним было совершенно невозможно — маскироваться он умел так, что днем с огнем не сыщешь, а сам находил Веру в любом укрытии; передвигался же старичок вообще мгновенно. Да и стариковская занудливость давала о себе знать — постоянно приставал к девочке с одним и тем же вопросом:

— Чего ты хочешь?

Но Вере было и так хорошо, поэтому она только отмахивалась.

Наконец настал день прощания. К этому времени дед уже подпускал девочку к себе

ТЕХНИКА-МОЛОДЕ Ж И

8 98