Техника - молодёжи 1998-09, страница 47

тонах. Диковинно было видеть лежавшее на воде большое облако, пряди его изогнулись над молом, над расчищенною бульдозерами «набережной».

Марк проводил Альку в комнату, почти лишенную мебели. Здесь стояли две кровати, и на одной из них явно кто-то уже провел ночь.

Очутившись наедине, они дружески обнялись. Казалось бы, пережитое снесло последние преграды между ними, — но нет: з д е с ь , в этой котловине, точно в храме, незримая граница разделяла Алину и Марка.

Усадив ее на стул, он сел напротив и сказал:

— Завтра тебе предстоит встреча — поверь, самая необыкновенная в твоей жизни. Более того, она сразу выделит тебя из миллиардов людей.

— Я догадываюсь. Только не могу понять, с кем.

— С тем, кто все сделает ясным.

— Значит, никакого главнокомандующего...

— Нет, генерал Фолсом здесь. И тоже ждет завтрашнего дня...

— Марк! — Она робко дотронулась до него. — Не знаю почему, но мне совсем не страшно. Кажется, я даже смогу спать спокойно — впервые за столько дней... Но почему? Разум говорит: вы сделали то, что не снилось и сотне Гитлеров. А душа — за вас... Ради Бога, скажи, наконец, — кто вы такие?! Действительно инопланетяне?..

— Нет, конечно, — терпеливо, как умный отец говорит с капризною дочерью, ответил он. — Никаких инопланетян на свете нет, Алечка. Вы одни разумные во всей Вселенной, и вся Вселенная для вас.

— А ты откуда знаешь? Везде побывал, что ли?

— Везде, — так смирно и просто ответил Марк, что Алька сразу поверила — и содрогнулась перед открывшейся бездною.

— И на других планетах... или звездах?

— И на звездах, и намного дальше, Аля. В таких местах, где и звезд-то нет, и даже самого времени и пространства.

— Зародыши миров, ждущие пробуждения.

— Не пойму... не могу понять! — мучилась Алька. — Может, вы из будущего? Или, наоборот, из прошлого, из какой-нибудь... Атлантиды?!

— Что тебе гадать? Завтра все узнаешь. И правда будет в тысячу раз чудесней, чем ты можешь себе представить.

Она покорно вздохнула.

— Наверное, ты во всем прав, но... я никогда не забуду одну женщину в Сингапуре. Она ехала на велосипеде, и перед ней сидел ребеночек. А потом... Не могу забыть!

— И не забывай, — ласково сказал Марк. — Это самое важное, это — тоже зародыш мира...

Тут отворилась дверь, и вошла женщина — ростом не ниже Марка, в розово-атласном теплом костюме с серебристым пухом, лет пятидесяти, но девически легкая; ее рябоватое впалое лицо, водянистые глаза под бесцветными бровями обличали неславянскую, северную породу. В руке она несла букет еловых ветвей. Черты женщины показались Альке странно знакомыми... Войдя с порывом ледяного ветра, заученно улыбнулась, подала руку в перчатке сначала Алине, затем Марку. Реплики, которыми женщина обменялась с «пришельцем», были скорее немецкими, чем английскими, но и немецкий звучал как-то искаженно...

Оставшись вдвоем с Алькой, женщина поставила свежие, пахнущие смолой лапы в стеклянную банку, налила воды. Скупо усмехнулась, как бы приглашая вспомнить о празднике, — и спохватилась Алька: батюшки, завтра же тридцать первое декабря!..

Они раздевались, отвернувшись друг от друга. Тело соседки издавало странный, почти неуловимый аромат — не определенного лосьона или шампуня, а как бы самой кожи, годами омываемой лучшею парфюмерией... Залезая под одеяло, при свете ночника Алька увидела, что женщина с распущенными седеющими волосами стоит на коленях и шепчет, молитвенно сложив ладони... «Медальный профиль», вспомнилась шаблонная фраза. И вдруг — наполнилась смыслом. Да, этот профиль чистых кровей борзой трудно было спутать с иными: постоянно мелькал он в газетах, на телеэкране. Чаще без головного убора или в каскетке армейского образца, реже — под бриллиантовой короной... Одна из героинь последних лет, лауреат Нобелевской премии мира, поднявшая свой народ против войны в Евразии, войны, что перерастала в Третью мировую. Отряды из ее страны по мандату ООН прибывали в самые горячие точки, и сама она носилась от Бреста до Владивостока, от блиндажей Финского фронта до дворца эмира Афганистана, мирила, убеждала, сводила на переговоры смертельных врагов. Кого же мы встречаем завтра, если королевы ночуют в тесном номере на двоих?!

Алька и вправду спала без сновидений — и проснулась бодрая, беспечная, словно в детстве в первый день каникул. Соседки в комнате уже не было — наверное, вставала до солнца, как многие люди праведной жизни, а может, деликатно избегала неравного общения.., Сполоснувшись под краном, Алька напялила комбинезон, Чувствуя здоровый ребячий голод, задумалась — а как тут насчет завтрака? Коронованные особы себя, небось, не обидят...

Вышла. Всю, точно ионным душем, окатило морозцем. С необычною ясностью восприняла и суровый блеск ледников, и сырость озера, и едва приметный запах водорослей. Облако лежало на воде — грандиознее, плотнее, чем вчера, целый замок с башнями. Подумав — а почему, собственно, озеро не замерзает? — Алька подбежала к берегу, тронула темную воду: она была насыщена летевшими снизу пузырьками и ощутимо тепла, хоть купайся. Горячие источники — вулкан, что ли, рядом? Или не должно быть вулкана?..

Столовую нашла сама, без подсказки — низкое длинное здание в тылу жилых домов. У входа смолистой свежестью пахнула украшенная елка. Завтракало не менее тридцати человек, Марка и Азора среди них не было. Подбежав, официант в белой куртке усадил Альку за свободный столик — большинство так и сидело, по одному, много по двое. Мигом очутились перед нею поджаренные ломти хлеба, яйца, стакан густого канареечного сока манго...

Не смея открыто разглядывать окружающих, Алька ела и посматривала исподлобья туда, сюда... Почти все лица были известны, за исключением хмурого красавца шейха с сабельной бородою, в крапчатой головной накидке, пяти-шести генералов и почтенных чернокожих. Так же, как облако рядом с собою, чудно было видеть вблизи этих людей; не верилось, что перед нею именно о н и , а не актеры в гриме. У Папы Римского, в плотном шерстяном плаще поверх сутаны, было манекенно-гладкое, вне возраста, розовое большое лицо; он почти не прикасался к завтраку, с любезным терпением слушая похожего на лемура, подвижного индийского премьера, Эстрадная звезда первой величины, та, что недавно пожертвовала м