Техника - молодёжи 1998-09, страница 46

Алька успела еще заи тут по ковчегу ударил! Будучи полной невеждою в делах воен!

решетчатую вертушку локатора — и не знала, чем их

снопов пламенного дождя. Увесисто бухнуло под днищем; но, ведомая упрямо-ласковой волею, Алька не подняла УФО — наоборот, еще снизила, так что ковчег завис в нескольких метрах над по-

Как же дать о себе знать, сообщить, что не рушить все людское, а с иною целью спустились небесные пирамиды? Пусть корабль не боится земного оружия, в том Алька убедилась еще под Сингапуром; но не остановятся же военные... до каких пор? Все накопленные арсеналы рухнут на щебнистую пустыню. Только бы не охватил соблазн потянуться к фиолетовому сектору...

Выбежав из молельни, она помчалась искать пассажиров. Под гром долбящих корпус молотов петляла разноярусными коридорами. Все было — цельная стеклянистая масса, никаких дверей, проемов. Зачем бы это понадобилось — чтобы одинокой кошчонкою летела Алька невесть куда, боролась с наваждением Вули-ча?.. Ладно, выясним. Где же несчастные Носители Света?..

Словно в ответ на ее немой вопрос в толще коридорной стены зажглась знакомая фосфорическая стрела. Алька заторопилась... Впереди овально таял тупик, словно кто-то горячо дышал на лед. За ним в невысоком зале сидели и лежали люди.

То было явно подсобное помещение, без экранов или мебели, — угол занят контейнерами с непонятными знаками. Прижимая к себе детей, женщины загнанно оборачивались на каждый удар молота; старик священник, стоя на контейнере, пытался проповедовать, но его слабый крик с частым упоминанием святых имен заглушала канонада.

И — осенило Альку. Кажется, никто не подсказывал, — но, как у опушки джунглей, под громадою нависшего ковчега, звонко закричала она к перепуганной толпе, не сомневаясь, что всеми будет понята:

— Люди добрые! У кого есть белое что-нибудь — простыня, платье?!

Закопошились, стали раскидывать чемоданы, рыться в сумках... Нашлась воздушная накидка, часть сложного наряда невесты — канадская пара решила для экзотики обвенчаться в Сингапуре... Держа ткань в кулаке и чувствуя молчаливое одобрение тех, кто направлял весь ее путь, поднималась Алька спиральным пандусом, пока не растаял потолок и не ступила она на верхнюю грань главной пирамиды.

Над ней бледная опаленная высь была распорота свежими трассами; резнуло несколько вспышек, обращаясь в дымные хризантемы... Ясно представила себе Алина, как сметет ее сейчас огненный ветер, иссечет в кровавое месиво шквал осколков. Геройским усилием воли принудила себя стоять и размахивать белым «флагом»...

Еще раз с визгом проехался по ковчегу напильник общего залпа, татакнула запоздалая скорострелка, и все стихло... Прошла минута, другая; намереваясь подать пример пастве, вылез с трясущимися губами священник; за ним, робко ликуя, стали собираться на площадке беглецы.

Встретили их, как и ожидала Алька, направленными автоматами; камуфлированные фигуры в респираторах были до слез знакомы еще по Черкассам. Одно лишь отличие приметила Алька: на рукавах солдат красовалась эмблема — Земной шар, а на нем три соединенных в пожатии руки: черная, желтая и белая.

ЭВК здесь не был особенно долог и досаден, аппаратура служила наиновейшая, чуть ли не на уровне техники «пришельцев». Найдя, что вирус «зеленой маски» в теле Клюевой не водится, лаборанты принялись было за ее сизо-коричневый самосрастающийся комбинезон. Но взять образец мягкой, будто мшистой ткани было труднее, чем откусить от танковой брони. Побившись, отступились.

За Алькой прислали «джип». В бараке с кондиционером, под блестящей гофрированной крышею, допрашивали ее старшие офицеры. Главным был седой генерал — негр, герой Ливийского десанта, грозно косившийся на юного путаника-переводчика. Чувствуя, что всей правды пока говорить нельзя, она рассказывала, как, попав в Сингапур, чудом уцелела при его разгроме; несколько дней провела в лагере изуверской секты самоубийц, затем, пытаясь сбежать от фанатиков, набрела в джунглях на пустой УФО. Случайно овладела секретом управления — и вот, передает корабль объединенным мировым силам, чтобы те смогли использовать его, как сочтут нужным.

Бог весть, насколько поверили этой басне суровые вояки, — но, видимо, велико было счастье от королевского подарка с неба. Кончились жесткие вопросы, на столе явились баночное пиво и колотый лед. Затем сам «лев Ливии», пыхтя сигарой, повел Альку к машине, а кругом вертелись штатские с видеокамерами, и офицеры отпихивали их локтями.

Сразу же, до глубокой ночи учила она пилотов объединенных ВВС, как управлять кораблем и вести с него прицельный огонь. Сложнее всего, несмотря на старания уже двух переводчиков,

оказалось объяснить, что надо не просто напрягать волю, но обращаться при этом к верховной Любви, искать ее заступничества. Один из летчиков упорно пытался отделаться крестным знамением и первыми словами «Патер ностер» — рассвирепев, генерал списал его «на землю».

Репортеры слетались осами на горячее варенье: перед объективами сотен видео и фото, непостижимо для рассудка, взлетал и опускался сверкающий город пирамид, под днищем коего все самолеты и ангары казались россыпью игрушек. Был выпущен беспилотный Б-52, фиолетовый разряд обратил его 8 пылающую комету; затем ковчег развернулся над пустыней, испещрив ее десятком оплавленных стеклянных кратеров...

Напоследок пережила Алька встречу, тронувшую тоской о невозвратном. В комнату, отведенную ей для отдыха, явились с извинениями за столь поздний визит три офицера — все в том же «камуфе» с эмблемою рук и Земного шара, братски похожие, загорелые и стеснительные. Веяло от них табачищем и потом, перегаром и гарью — крепкий фронтовой букет. Один, постарше, был чисто выбрит, у другого усы дерзко торчали кверху, у третьего струились вниз. Вручив актрисе пучок вполне среднеполосных беленьких цветов, бритый полковник отчеканил по-русски:

— Благодарим нашу соотечественницу от имени Евразийского зенитно-ракетного полка!

— Какого? Евразийского?..

— Ага, это мы уже тут так назвались! — перешел полковник на гражданскую речь. — Я, скажем, прибыл с Финского фронта, есаул Савин со своими казачками отозван из-под Краснодара, а подхорунжий Рыбальченко сидел в окопах на Буковине. Перезнакомились, то да се — в чужой земле, наконец-то, вспомнили, что тыщу лет жили бок о бок!..

— А там, смотрим, и киргизы к нам подтянулись, у них тоже память хорошая; и грузины, и даже литовский есть взвод! — подхватил Савин, как бы сам удивляясь сказанному. — Попросили разрешения, и стал единый Евразийский полк.

— Велыка вийна нас всегда докупы збырала, то вже такая судьба! — басовито сказал Рыбальченко. — Вы ж сами откуда будете?

— Та з Кыева ж, добродию! — смеясь, ответила Алька, и подхорунжий довольно расплылся от звуков родной речи.

Прощаясь, офицеры галантно приложились к ее руке; один Рыбальченко после этого сочно поцеловал ее в щеку и шепнул:

-Дайтоби Боже, дочко!..

...Утром, сделав поправку на время, пыталась Алька дозвониться домой, на Десятинную, — но и военный американский супертелефон не помог, зря прыгал сигнал по цепи спутников: ни длинными, ни короткими гудками не отвечала родная квартира. Мамочка, бедная моя мамочка... В слезах положила трубку Алька. Хорошо, что нашлось в аптечке знакомое успокоительное.

А затем предстал перед ней унтер-офицер, шоколадный индийский принц, и, четко откозыряв, сообщил, что мисс Клюеву ждет специальный самолет, который должен отвезти ее в Непал, в ставку главного командования. Еще с неутихшим горем, скрученным в душе, все же так поспешно собиралась Алька, будто не скучный главнокомандующий объединенными силами ожидал ее, а некто, с кем одна встреча оправдает все муки, все страхи.

Протиснувшись в люк истребителя, увидела спины двоих пилотов в высотных костюмах и шлемах, — они даже не оборотились. Сопровождавший индиец помог пристегнуться к креслу, надеть шлем, попрощался. «Ну и теснота! Далеко же нам еще до УФО,

Почти не разбегаясь, треугольный самолет вонзился в небо. Белый яркий след его походил на грань, резцом проделанную по голубому стеклу. С непривычки задохнулась актриса под грузом ускорения, затем все прошло, и от ступней через все тело полилась нарзанная легкость. Тогда, будто по команде, обернулись к ней оба летчика. За прозрачными забралами узнала она раздвоенный подбородок Марка, щетину на смуглых щеках Азора.

Говорить было трудно — только и могли, что перемигиваться да помахивать друг другу. Скоро началось снижение: боль ввинтилась в Алькины уши, подступила тошнота. Она страдала — а самолет, перевалив гряду огромных пиков, уверенно шел на посадку в центр каменистой котловины. Край ее был скрыт туманом. Блеснуло озеро; вокруг него, изъязвленные ветром, тронутые рыжим лишайником, отлогой воронкою громоздились глыбы. Дальше была расчищена посадочная дорожка, за ней Алька успела разглядеть нечто вроде сборных щитовых домов.

Когда Марк помог ей выбраться из самолета, Алька поразилась тишине — столь цельной и устоявшейся, словно от начала мира не нарушал ее громкий звук. На обрывы утесов, стиснувших котловину, наброшен был синий газ предвечерья; выше сверкали, отчужденно и непорочно, горные пики, словно кольцо сторожевых архангелов. Она попыталась спросить о чем-то — многократное эхо собственных слов испугало и заставило умолкнуть.

Сняв шлемы, Марк с Азором повели ее к тем самым сборным домам; поселок оканчивался у озера, дальше уходил мол на пон

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 9 ' 9 8

КЗ