Техника - молодёжи 1999-04, страница 37

сти от температуры — а задавалась эксплуатация новых боеприпасов от -40 до +40 град.С. Оказалось, что предел прочности на разрыв и сжатие с охлаждением растет, но ударная вязкость имеет максимум при некотором (определенном, для каждой рецептуры — своем) значении температуры, а с ее изменением (в любую сторону) резко падает. На морозе заряд терял пластичность, становился более хрупким. Это стало открытием, позволило по новому вести прочностные расчеты, но... ничего не говорило о том, как же сделать порох прочнее.

Большую роль тогда сыграли сотрудники кафедры «Сопротивление материалов» МИХМа, руководимой профессором Н.Г.Щаповым. Сам Костиков следил за результатами их исследований, приезжал на кафедру, часто корректируя планы на ближайшие испытания.

Сроки истекали, а данные многочисленных лабораторных экспериментов, проводимых в НИИ-6 на малогабаритных образцах, не позволяли сделать конкретных рекомендаций. Тогда мы приняли решение вести все испытания стрельбой на натурных образцах, замораживая их до 40 град.С (в холодильнике): делать снаряды требуемых размеров, вставлять в них двигатель, вместо ВВ снаряжать инертной массой и стрелять. Ракетный двигатель в полете пока не включать, а после падения снаряда пороховой заряд извлекать и осматривать. Сразу получим ответ: разрушился он или нет.

Костиков такое предложение одобрил, но сказал, что испытания целесообразно продолжить не на подмосковном полигоне, а непосредственно у заказчиков — моряков, на их полигоне под Ленинградом, начальником которого был генерал Бульба.

— Хотя это и встретит у флотских большое сопротивление, всю организационную часть беру на себя. Пусть участвуют в работе, а не наблюдают со стороны.

Надо еще было решить, из чего и куда стрелять. Снаряд при падении не взрывался, зато в грунт уходил глубоко. Засечь точку падения, а потом извлечь его — оказалось далеко не простым делом. Тем не менее, осенью 1949 г. были сделаны первые 7 выстрелов из 152-мм морской пушки АРСами с зарядами ракетных двигателей из баллиститных порохов разных рецептур. После осмотра выкопанных снарядов (чем занимался целый взвод) выяснилось, что все образцы разрушились, но неизвестно, когда — при выстреле или при ударе о грунт.

До зимы успели сделать несколько десятков выстрелов с зарядами различных составов со всевозможными «упрочняющими» добавками, в том числе и рекомендованными МИХМом. Пробовались соли органических и неорганических кислот, наполнители, отдельные виды нитроклетчатки с более высокими механическими характеристиками, изготовленные по разным технологическим схемам, на различном пресс-инструменте. Результаты — отрицательные.

Костиков нервничал — срывалось особо важное задание правительства. От моряков стали поступать жалобы на затягивание работ Кроме того, особого рвения выкапывать опытные снаряды из промерзшей земли никто не проявлял.

Ну, с этой-то проблемой справились просто: по аналогии с земляным валом, на полигоне был сооружен деревянный короб, набитый песком, паклей и ватой, в который и стреляли. Извлекать оттуда опытные образцы было неизмеримо легче, но результаты испытаний не улучшились. Повысить до определенных ТТЗ величин прочность применяемых в СССР для ракетных двигателей нитроглицериновых порохов так и не удалось.

Тогда взялись за все потенциальные нит-роэфиры, способные заменить нитроглицерин: нитроксилитан, нитроэтиленгли-коль, динитродиэтиленгликоль и другие. Крупнейшие специалисты по порохам — начальник лаборатории нашего НИИ Б.Н.Фомин и старший научный сотрудник Е.И.Бокова — рекомендовали особое внимание обратить на дигликоль. Лабораторными испытаниями было показано, что диг-ликолевый порох остается пластичным при требуемых низких температурах.

И отстрел очередной партии дал сенсационный результат: замороженный до -40 град.С дигликолевый заряд — единственный из всех — остался цел! Тут же сделали 5 снарядов с этим порохом, испытали — образцы целы. Еще 10 выстрелов — результат подтвержден.

Костиков был бесконечно рад, руководство министерства и ВПК — тоже: активно-реактивный снаряд системы «Гром» возможен!

Но сроки поджимали, а предстояло еще отладить технологию производства нового

Графики изменения прочности (о_Р и о сжатия), ударной вязкости Ак и модуля упругости е порохов от температуры.

Графики изменения прочности (о_Р и о сжатия), ударной вязкости Ак и модуля упругости е порохов от температуры.

пороха, внедрить ее на серийном заводе и завершить процедуру принятия состава на вооружение.

И этот этап был уже близок к завершению. Другие элементы АРСа, например — 15-секундный замедлитель и воспламенитель, отрабатываемый в Загорске, тогда уже действовали нормально (в чем велика заслуга известного пиротехника, профессора А.А.Шидловского). Предстояли заводские и сдаточные испытания, которые предполагалось проводить на Морском полигоне под Ленинградом.

Я с бригадами сотрудников НИИ-6 и НИИ-24 должен был выехать в Ленинград для их подготовки. Но вечером в четверг, 2 декабря 1950 г., Костиков срочно собрал исполнителей и сказал:

— Появились осложнения на уровне командования ВМС. Вам их не решить. Сдайте билеты и ждите моего звонка. На полигон я выеду сам, а вам позвоню. Будьте готовы.

К сожалению, судьба распорядилась иначе.

В воскресенье, 5 декабря, он собирался на дневной спектакль в Большой театр. Утром у него случился сердечный приступ. Приехала «неотложка», сделали укол. Стало лучше, хотя в театр, конечно, он не пошел. Вечером приступ повторился, вызвали «скорую», которая помочь уже ничем не смогла.

В понедельник утром — звонок Востру-хина:

— Костиков скончался, ты включен в комиссию по организации похорон от НИИ-6

Работы возглавил М.С.Меркулов. Со смертью Костикова их ход затормозился, так как во многом поддерживался его авторитетом, энергией и уверенностью в создаваемой конструкции.

Были проведены, хотя и с запозданием, заводские и государственные испытания, в которых я принимал малое участие, ибо занимал уже другую должность — главного инженера НИИ-6. Сдаточные испытания прошли нормально, и отечественный флот получил новое мощное оружие — артиллерийскую активно-реактивную систему «Гром». Ряду исполнителей, в том числе и мне, за нее в 1951 г. была присуждена Сталинская премия.

В морских сражениях в послевоенные годы советские крейсеры не участвовали, и по реальным целям «Гром» не прогремел.

Накопленный опыт позволил в дальнейшем, уже в 70-х гг., отработать 152-мм АРС для дивизионной пушки, находившейся на вооружении Сухопутных войск. Пороховой заряд разрабатывал В.Г.Разд-рогин, затем — Т.Ф.Беляев.

Позднее в нашей стране были созданы и активно-реактивные управляемые снаряды для артсистем разных калибров.

ОБ АВТОРЕ. Доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, дважды лауреат Государственной премии Л.А.СМИРНОВ окончил Ленинградский заочный индустриальный институт, работал в Гипрохим и организации Лесхимпроект, где занимался созданием топлива для дальних самолетов. В начале Великой Отечественной войны участвовал в развертывании в Москве массового выпуска снарядов для «катюш», и с этого момента всю жизнь связан с производством порохов и пороховых зарядов для ракетных систем различного назначения.

После войны он — старший научный сотрудник, потом — главный инженер НИИ-6, а в 1953-1956 гг. - директор, затем — заместитель директора по науке вновь организованного НИИ-125, который создает твердые топлива для баллистических ракет большой дальности.

С 1956 г. Леонид Алексеевич — директор, а с 1969 г. — Главный конструктор Центрального научно-конструкторского бюро. Эта организация проектировала гибкие автоматизированные производства пороховых зарядов и смесевых твердых топлив.

В 1976 г. Л.А.Смирнов перешел на преподавательскую работу, возглавив кафедру в Московском институте химического машиностроения (сейчас — Московский государственный университет инженерной экологии). ■