Техника - молодёжи 2000-02, страница 16

тают «динозавровые» свойства — косность, тяжеловесность, примитивный хищный эгоизм — первые общественные формации; оттого и сориентированы они отнюдь не на свободное самораскрытие, но лишь на покорное существование своих граждан! Путаными стежками приходится идти Духу, тратить тысячи лет, подчас обрекать на заведомое непризнание, на муки и гибель самых верных и даровитых своих служителей, чтобы хоть немного приблизить час своего торжества...

Нет, хаос — это не кубики, не части детского строительного конструктора, какого-нибудь «Лего», нарочно разбросанные Абсолютом, чтобы очередная молодая раса потренировалась в искусстве комбинировать! Хаос дан нам в разработку, как пласт рудных пород, грозящий оползнями и обвалами, побуждающий пройти путь от обушка до врубового комбайна; реально враждебный любым, даже титаническим усилиям созидателей Космоса, но при этом единственный источник сырья для возведения последнего!..

Говоря о хаосе в его диалектической двойственности, как о враге эволюции и одновременно сырье для нее, надо сразу определить связанные с ним понятия. Самое фундаментальное из них — тысячелетнее понятие зла.

Считать Космос и хаос, добро и зло равноправными, извечно борющимися началами, в духе зороастрийского или манихейского дуализма — первобытная наивность. Если хаос — не более, чем грубая глина, пока не превращенная ни в кирпичи для стен, ни в изящные сосуды. то зло — лишь совокупность помех, встречающихся при работе гончара; в глобальном плане — хронотоп, т.е. место и время, еще не облагороженные добром. Кроме этого толкования, есть еще иная, более «приземленная» трактовка зла. Она носит достаточно условный характер; зло — собирательный образ всего, что признается негативным и осуждаемым в данную эпоху, в данном обществе. Соответственно, добро — это все привычное, общепринятое, одобряемое «княгиней Марьей Алексев-ной»... Такое понимание нравственных категорий — основа морали, этой техники общественной безопасности, не позволяющей схватить даже очень несимпатичного ближнего за горло, или, если угодно, этой замены всеобщего дружелюбия... Меняется общество, меняется и мораль. В древней Спарте мальчишку, совершившего смелую кражу, сочли бы героем; в средневековой Англии он угодил бы на виселицу. Что добро для кредитора, зло для должника, и т.п. Надо, правда, отдать должное прозорливости учителей и философов, часто находивших в общественной, а стало быть, относительной морали элементы вечного и абсолютного, тех категорий, в рамках которых добро и зло выступают, как инженерные, космост-роительные факторы. Эти-то мыслители и придали новое содержание религиозным формулам борьбы светлого и темного начал, архангела Михаила с Люцифером...

Позволив себе заменить относительное понятие зла, как нарушения общественных условностей или установленного людьми закона, понятием абсолютным, обозначающим сопротивление хаоса творящему Духу, можем высказать некоторые постулаты. Любой шаг от сложного к примитивному; все, что ведет к разрушению уже сложившихся эволюционных структур, всякие попытки двигаться вспять — есть зло. Опрощение таит в себе соблазн для слабых душ, как возможность передохнуть от напряжения, вечно требуемого Программой; этот соблазн и олицетворен в мифах дьяволом, антиэволюционная сущность которого блестяще символизирована обликом мохнатого чело-векозверя Обратно к питекантропу — вот зов сатаны! Искушение расчелове-читься, снять непосильную для убогих дисциплину разума...

Хорошо, когда моральные установки правящего режима, законодательство страны совпадают с требованиями, установленными Абсолютом. Если же это не так — надо иметь смелость разрушить временное и поверхностное ради испытанного миллиардами лет, глубинного, определяющего...

Вернувшись к общественным укладам, можно сказать лишь одно: любое, мирное или революционное, преображение их во имя более массовой и более индивидуально полноценной самореализации душ — оправдано в контексте истории. Самое изощренное, предельно смягченное либерально-демократическими институтами подавление такой самореализации, нарушение принципа врожденного равенства и равноправия — противоприродно, противно задачам одухотворения мира. Пусть даже антиэволюционный режим сумеет снабдить работой и хлебом насущным всех граждан («этакую-то организацию, пожалуй, еще и тресты дадут», предсказывал Владимир Ленин); однако, если в основе строя будет оставаться рынок, т.е. хаос, дальше удовлетворения чисто животных потребностей режим не пойдет никогда. Рынок сам по себе организует среду, пригодную для полного творческого самовыражения всех живущих, не ранее, чем пресловутые обезьяны, иллюстрирующие понятие вероятности, напечатают на машинках все пьесы Шекспира... С осознанием уникальности и высшей ценности каждой человеческой личности, с появлением возможности создать наилучшие условия для свободного самораскрытия каждого человека, самоорганизация общества должна оканчиваться. То, что закономерно в мире низших, не наделенных сознанием биологических особей, преступно в среде разумных и нравственных существ.

В любом случае, от практики повседневных, часто рутинных усилий ради удовлетворения своих нужд люди будут двигаться к гарантированному, автоматически осуществляемому снабжению каждого всеми необходимыми вещами и услугами; от общества жестокой конкурентной борьбы, часто непосильной

именно для одухотворенных субъектов, с их душевной хрупкостью, — к обществу, запрограммированному на поддержку и поощрение творчества, как всеобщего способа жизни, независимо от рыночной стоимости творений, — творчества, как залога прежде всего полноты и радости бытия... Демократия вряд ли справится с такими задачами: общество, построенное на ней, подобно эскадре, чья скорость всегда равна быстроте самого тихоходного корабля, т.е. оно сориентировано на запросы «рядового избирателя», далекого от духовно-нравственных высот; я предвижу триумфальное возвращение демократии лишь в очень далеком будущем, на пороге эры Демиургов, когда каждая личность станет мощным, горящим на пределе накала маяком интеллекта и созидания... Однако же, надо скорее кончать с наследием архаичной «второй реальности», множащей покорных и безответственных гробовщиков собственного призвания, а главное — решительно выкорчевывать слепую самоорганизацию, постоянно расточающую, даже в так называемых «мирных» условиях, миллионы умов, талантов, жизней!.. Конец социал-дарвинизму, кол ему осиновый! Дух, т.е. организационно-творческое начало, поверяемое человечностью, должен сформировать по себе механизмы управления народами и государствами. Коль скоро огромному большинству людей пока что суждено быть ведомыми — пусть будет максимально справедливой система общественных отношений; пусть ее стратегической целью станет исчезновение типа ведомых].. Соответствующую форму правления можно назвать софиократией (властью мудрости) или, если мы не трусливы, просвещенным тоталитаризмом. Хотим мы того или нет, но, чтобы покончить с нищетой и болезнями, преступностью и агрессией, чтобы освободить от тупого машинного труда и цивилизовать необозримые массы невежественных землян, живущих почти первобытной жизнью рядом с компьютерами и космодромами, — рано или поздно придется создавать такую систему, ставить во главу ее лучших и искреннейших носителей Духа, давать им широкие полномочия; словом, превращать Землю в хорошо контролируемый и управляемый мировой город, где все тела получают здоровье и долголетие, а все дарования — возможность раскрыться.

Конечно, ни один уклад не может быть идеальным: но, во-первых, в любом случае КПД софиократии, сжатой во времени, изначально направленной на выявление ценнейшего в людях, должен быть выше, чем у любого другого общественного строя; во-вторых, описываемая мною «элита» наставников человечества лишь тогда сможет выполнить свою миссию, когда все ее усилия будут направлены на самоустранение, т.е. на «подтягивание» ведомых до своего уровня и на грядущий переход к сознательному саморегулированию, возможному лишь в обществе свободных творцов. «Элита», поддавшаяся опасным соблазнам власти, автоматически станет группой тира

ТЕХНИКА-МОЛ ОД ЕЖИ 2 2 0 0 0

14