Техника - молодёжи 2004-10, страница 46
м н н к к о X S 3 Q. ш со >s S е; о I- п X < л е; ф I- п о S с I- (1) Et (1) ш S а vo >. Q. Александр РУБАН ВСЕ ИМЕНА БОГИНИ Виктору Дмитриевичу Колупаеву Она развязала поясок, и вжикнула «молнией», и расстегнула последний крючок, и ярко-синее, в аляповатых цветочках и бабочках, платье воздушно упало к ее ногам, а она легко переступила через эту воздушную аляповатость белыми - почти гипсово-белыми - ступнями антич-но-правильной формы. Когда Алексей смог наконец оторвать взгляд от ярко-синего с радужной пеной пятна у нее в ногах и медленно поднял глаза, как подросток поднимает пудовую гирю (стараясь показать, что ему это легко и ничего не стоит, а на самом деле напрягаясь изо всех своих мальчишеских сил), и когда их взгляды встретились, Алексей застонал (мысленно) и схватился руками за голову (тоже мысленно), и гибкий импортный карандаш отчетливо хрустнул в его побелевших пальцах, переломившись надвое. Всё что угодно ожидал он увидеть, только не это. Под платьем он не видел ничего. НИЧЕГО. - Прости, - сказал он сдавленным голосом. - Я не смогу... не сумею. Я был слишком самонадеян. Прости... Он опять не помнил, как ее зовут, и лихорадочно перебирал, беззвучно пробуя языком и губами, все женские имена на «л»: Люба... Лада... Лариса... Лена... Леонсия (или такого нет?)... Лора... Это были ускользающие, рассыпающиеся звуки, существующие сами в себе и сами для себя, не имеющие ни смысла, ни значения. Алексей подозревал, что если даже он сумеет вспомнить ее имя и будет абсолютно уверен, что вспомнил правильно, всё равно за этим именем не будет НИЧЕГО - ни серых внимательных глаз, ни черных локонов, небрежно схваченных широкой голубой лентой, ни матово-белых ступней античной формы, только что переступивших через ярко-синее невесомое платье. Когда Юпитер в образе золоторогого быка похитил Европу, он знал, почему и зачем это делает, и не скрывал своих намерений. Рассекая ярко-синие волны Океана, он то и дело оглядывался назад, на свою вожделенную ношу. Он откровенно косился влажным выпуклым глазом на ее полноватые ноги под сбившимся мокрым подолом и предвкушал, как раздвинет эти круглые колени, как горячи и шелковисты будут изнутри ее бедра, и как она закричит страстно и благодарно, когда тело бога войдет в ее тело и горячее семя бога зачнет в ней новую жизнь... Наверное, всё дело было в том, что Алексей, в отличие от похотливого самовлюбленного олимпийца, лгал. И даже не Лизе-Лауре лгал, а самому себе, своему естеству, легко поддавшемуся на обман. Лгал, когда, танцуя, прижимался своим животом к ее животу - и его обманутая плоть реагировала на это так, как может реагировать мужская плоть. Лгал за столом, целуя ее взасос на глазах у шефа и проворно шаря ладонью в ее декольте. И в тесном салоне микроавтобуса, продолжая лгать, нагло и очень правдоподобно залез к ней под юбку. И лишь говоря ей, что хочет нарисовать ее обнаженную, Алексей говорил правду - но всё равно лгал. Ложью было то, что фраза прозвучала как предлог подняться к ней в комнату. А правдой, да и то лишь частью правды, было то, что ему хотелось нарисовать ее обнаженную. Ему хотелось рисовать. Он давно, старательно и безуспешно прятал от себя это желание. «Зачем живет человек? Неужели только для того, чтобы зарабатывать на жизнь?» Каждую пятницу Алексей задавал себе этот вопрос и уходил от ответа. Пятница была днем получки в фирме «Окно из Европы». Хочешь не хочешь, а надо торчать на рабочем месте и делать задумчивый вид, ибо никто не знает заранее, в котором часу придет шеф и принесет заветные конвертики. Специалисту по рекламе Алексею Чепраку его конвертика хватало как раз до следующей пятницы. Художником он себя уже не называл. Имел мужество не называть. Художник - это тот, кто может рисовать. Причем, во всех смыслах «может». Желания, умения и даже таланта для этого недостаточно. Нужны еще время и место. Студия. Большой светлый дом, а в доме - просторный высокий зал с окнами во всю северную стену. Или застекленная мансарда на крыше пятиэтажки, в которой живешь. Или, на худой конец, одна из комнат в собственной двухкомнатной квартире - и плевать, что окно выходит на юго-восток: можно зашторить или работать только во второй половине дня. Главное - чтобы никто не смел к тебе войти, когда ты работаешь. Чтобы никаких ковров на стенах и тем более на полу. Никаких платяных шкафов и комодов. Никаких телевизоров и гладильных досок. Только ты и твои холсты, и кофеварка на табурете в углу, где розетка. И еще нужна свобода, которая несовместима с осознанной необходимостью еженедельно приносить домой конвертик... Еще в марте у Алексея была студия - подвал заводского Дома культуры. С потолками высотой всего два метра с четвертью и совсем без окон, зато - весь. Безраздельно. А потом завод продал здание своего ДК какому-то ЗАО. В итоге Алексей потерял место оформителя, и ему еще повезло, что он почти сразу устроился в «Окно из Европы». Но офис фирмы был открыт только днем, а много ли наработаешь ночью на кухне, на листочках ватмана формата «А-четыре»? Для «А-третьего» кухонный стол был уже слишком тесен... Алексей торчал на рабочем месте и делал задумчивый вид, глядя поверх монитора в бесконечность. Думать было не о чем: компьютер прокачивал большую картинку с порносайта и сообщал, что намерен заниматься этим еще минут двадцать. Экран был на три четверти черен, а верхнюю четверть занимало изображение мосластой волосатой лапы, экстатически вцепившейся в румяную, как французская булочка, ягодицу. Голая правда, слишком примитивная даже для рекламы. Всё генитальное просто... Бесконечность, куда он смотрел, тоже была не видна: ее заслоняла светло-зеленая араукария в кадке, простершая длинные мягкие иглы над Люсиным (Лиди-ным?) журнальным столиком. Каковая Лида (или все-таки Лена?) старательно листала орфографический словарь, время от времени откидывая со лба черные кудряшки и оглядывая офис внимательными серыми глазами. Под офис фирма «Окно из Европы» арендовала малый читальный зал в старом библиотечном корпусе Усть-Ушайского архитектурного института. Стены были толстенные, в четыре кирпича, а высокая утепленная дверь закрывалась плотно, но при известном навыке шаги начальства можно было услышать издалека. И Алексей их услышал. Судя по шагам, начальство пребывало в благодушии. Значит, немотивированных втыков не предвидится, а предвидится, наоборот, неслабо мотивированная пьянка. Алексей перемигнулся с Жекой и Георгичем и снова сделал задумчивое лицо, потому что его стол стоял как раз напротив двери, по левую руку от стола Ильи Сергеевича. Жекин то ли стол, то ли верстак, заваленный разнообразной электроникой, пропахший канифолью и во многих местах прожженный паяльником, был отгорожен от двери буфетом с чайными причиндалами. А всю глухую короткую стену напротив двухтумбового стола шефа занимало хозяйство Георгича - стеллажи и шкафы с образцами продукции, рулонами чертежей и лохматыми кипами спецификаций. Маленький столик и внушительный сейф Таисии Павловны располагались по правую руку от начальства. ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 1 0' 2 0 0 4 44 |
