Техника - молодёжи 2005-05, страница 18
Экипажи эскадрильи Ил-10, в которой в конце Великой Отечественной войны был Лев Аркадьевич мента, а может, уже обессилела. К тому времени Берестов окончательно смирился с новой для себя участью, переборол стыд, как бы освоился и стал успокаивать женщину, хотя она вряд ли слышала его. И вдруг схватки прекратились. Женщина затихла, словно впала в забытье. Берестов испугался этого больше, чем ее крика, скорее достал из аптечки пузырек с нашатырем и поднес к ее носу. Женщине вроде бы стало легче, и она благодарно провела рукой по его плечу. - Ну, ну, голубушка... Не сачкуйте, пожалуйста, потом будем отдыхать, -тормошил ее пилот. И его руки как бы сами, помимо воли, охватили ее огромный и тугой живот и соскользнули вниз, к ногам. Это было похоже на то, как мы выдавливаем из тубы содержимое. -Давайте, давайте, Дуня, работайте, черт побери! Но не его призыв, который, конечно, нельзя было услышать, а его окоченевшие руки каким-то образом подействовали на женщину. Она снова напряглась, краснея перекосившимся лицом, и закричала от вернувшейся боли. А новое существо тем временем уже показалось. Пилот подцерживал его, слегка потягивая на себя. И что его поразило: у младенца было так много волос на голове. Они были темны и густы, даже слегка курчавились. И вот новорожденный у Берестова на руках. Мальчик. Личико с кулачок и сморщенное, как печеное яблоко. Чтобы не застудить малыша, пилот накинул на него пеленку, хотя тот и был еще связан с матерью толстой, перевитой, как электрический провод, пуповиной. По подсказке роженицы Берестов перетянул ее бинтом и перерезал, а младенца накрыл еще и шерстяным платком, потом чехлом, оставив только щелочку для лица. 1950 г. - летный и технический состав сфотографировался перед демобилизацией. Первый справа Л. Экономов с командиром, и это, как всегда, придавало ему уверенности. Обежав взглядом арматуру кабины и приборы и не увидев ничего, что могло бы затруднить полет, второй пилот повернулся к командиру и заметил, что его правая нога выше унтов перетянута стропой от парашюта. А на полу была лужа крови, и от нее растекались мелко дрожавшие струйки. И тут Берестов обратил внимание на пулевые пробоины возле своего кресла в гофре алюминиевой обшивки. «Значит... - у второго пилота даже дыхание пресеклось, - эти пули предназначались мне. А я был там, в фюзеляже, и они попали в командира». От этих мыслей Берестова бросило в жар. И всякий раз потом, когда они приходили Макару в голову, ему становилось не по себе, он чувствовал себя виноватым. - Как там дела? - услышал он напряженный голос Кострова. При любых обстоятельствах командир оставался самим собой и в первую очередь думал о других. - Родился мальчик. Вам плохо, командир? - Прекрасно, - ответил Костров. И Берестов понял, эти слова относились к рождению ребенка. Прошло несколько минут, и в кабине пилотов появился башенный стрелок: - Она, к-к-кажется, снова... - Что снова? - спросил командир. - Рожает. - Двойня! Вот магическая сила! Иди, Макарушка, у тебя теперь опыт, - проговорил Костров с придыханием. - Нет! - сказал Берестов со всей твердостью, на какую был способен в свои двадцать лет, видя состояние командира. - Это послеродовые схватки. Но последних слов командир не услышал. Он потерял созна И тут же мелькнула мысль: почему этот маленький человечек не раскрывает рта и не кричит, как положено новорожденному, о чем Макар читал в книгах, не барахтается. Почему у него такое синее лицо и закрыты глаза?! - Не дышит! Расшевелить легкие, дать толчок немеющему сердцу, вот что надо. Нырнув с фонариком под чехол, Берестов с отчаянной надеждой начинает делать ребенку искусственное дыхание, как учили нас этому в школе на санитарных занятиях. Синеватое личико младенца напрягается, он начинает делать редкие вздохи, потом дышит чаще, краснеет и, широко открыв беззубый рот, заходится от крика. - В нашем полку прибыло! - Берестов окутывает ребенка и женщину тряпками, которые были в узелке, накрывает еще одним чехлом от мотора, а мысли у него теперь о том, как сберечь этих беспомощных людей и доставить в больницу. И тут его плеча коснулась рука стрелка. - К-к-командир р-р-ранен! - прокричал он на ухо Берестову. Наказав радисту присматривать за женщиной, Берестов бросился в кабину пилотов. Костров сидел в кресле, точно вкопанный, в своей обычной, может, только более напряженной позе, чуть откинувшись назад, сжимая руками полукружия штурвала. А над ним, склонившись, накладывал на голову повязку штурман. Берестов немедленно занял свое место. Поставив ноги на перекошенные подрагивающие педали, он сразу почувствовал нагрузку на левую ногу. Машинально застегнув на груди привязные ремни, взял в руки штурвал, который показался непривычно тяжелым и непослушным. Но теперь Берестов был снова бок о бок ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 5 2 0 0 5 16 |
