Техника - молодёжи 2006-10, страница 19
www.tm-magazin ,ru 17 авантюрной — быть опорой мостов доверяли только камню, но почему бы не поэкспериментировать... Эйфель быстро растёт, карьера у него, по сути, уже в кармане, осталось только жениться на богатой наследнице... И он пишет матери: «Я бы удовлетворился девушкой со средним приданым, с невзрачным лицом... Мне нужна хорошая домохозяйка, которая меня не будет слишком злить, будет мне изменять как можно меньше и сделает мне здоровых детей, наверняка от меня...». Мать подберёт своему Гюставу подходящую жену, которая действительно родит пятерых детей. Правда, случится неожиданное: Мари Годле, так звали женщину, ставшую женой парижского инженера, окажется столь близким человеком, что он полюбит её по-насто-ящему. А когда, спустя 17 лет, она умрёт, Эйфель впадёт в отчаяние. ...Париж жил в лихорадке ожидания Всемирной промышленной выставки: уже в четвёртый раз французской столице предстояло поразить мир демонстрацией новейших достижений науки и техники. К тому же в год 100-летия Великой Французской революции выставка просто обязана была дать миру сенсацию, какое-то небывалое сооружение, которое воплотило бы в себе всю дерзость и мощь современной мысли. Такой сенсацией и станет творение Эйфеля, человека, бывшего плотью от плоти века прагматиков и уверенных покорителей мира. Человечество издавна бредило идеей гигантской башни. Но только в XIX в. технический прогресс впервые сделал её строительство возможным. Архитектурная мысль как раз жадно осваивала металлические конструкции — лучшего образа новизны нельзя было и придумать! Диковинное сооружение над Марсовым полем росло небывалыми темпами. Все 12000 деталей башни Эйфель делал на собственном предприятии по точнейшим чертежам — ни одно отверстие для 2500000 млн заклепок не пришлось сверлить заново. Всего 250 рабочих собрали башню за 2 года, 2 месяца и 5 дней. Идея захватила Эйфеля настолько, что он уже и помыслить не мог, что она вдруг может не воплотиться в жизнь. И какая разница, что проект был не его?! Точнее, не совсем его. Их было семь сотен — проектов, которыми буквально завалили комитет по устройству выставки. Башни, башни, башни — одна причудливее другой. Из камня, кирпича, чугуна. А двое сотрудников Эйфеля — Кешлен и Нугье — задумали гигантскую мачту из стали. 300 м! Чистое безумие! Эйфель влюбился в этот проект, выкупил его у авторов, тщательно доработал и сделал всё, чтобы он был принят. Наконец-то ему представился случай на деле доказать, что железо действительно способно выдерживать колоссальные нагрузки! Именно над этим он работал всю жизнь: десятилетиями строил по всему миру мосты и виадуки. Возможности железа Эйфель чувствовал, как, может быть, никто другой, не случайно же у него была мировая слава «волшебника железа». Он вытворял с металлом невообразимое, удивляя и ужасая современников. Вращающийся купол обсерватории в Ницце, 100-тонная махина которого легко приводится в движение всего одним человеком, мост через реку Дуро в Португалии — всего один пролёт длиной в 162 м, виадук через Гарабитскую долину — снова единственная дуга через огромный провал, на головокружительной высоте. Раньше такого не делал никто. Даже представить было невозможно, что голая железная конструкция способна быть не только прочной, но и красивой! Это была совершенно новая красота: красота силы, власти и экспансии технического разума. Заводы и вокзалы, банки и универмаги, казино и театры... Эйфель наслаждался, создавая новый тип зданий: из стекла и металла. Это была архитектура будущего, каким оно станет много лет спустя — при окончательном торжестве разума. Но Эйфель сделал её реальностью. Этот прагматичный человек брался, казалось бы, всего лишь за то, что было интересно как техническая задача, но творения его оказались знаками воли человека того времени к самоутверждению, к решительному освобождению от условностей прошлого, прорывом к свободе. Кстати, именно он разработал внутренний металлический каркас статуи Свободы. Той самой, что французы подарили США к 100-ле-тию независимости. Меньшая ее сестра и по сей день стоит в Париже. К 1889 г. стало ясно, что расчёт Эйфеля, как всегда, оказался безупречно точен: его невероятная башня не просто стала центром выставки, она затмила иные представленные на ней достижения. Едва 31 марта 1889 г. под звуки Марсельезы гордый Эйфель поднял на вершине своего детища французский флаг: единственное в мире знамя с древком длиной в три сотни метров, хлынула публика. А за время работы выставки на башню забралось почти 2 млн человек! Эйфелево творение крепко взбудоражило умы парижан. Ещё бы: |
