Техника - молодёжи 2007-01, страница 43
лям как создание некого типового коллективного жилища, вроде жилого комбината в масштабе небольшого квартала, из которого можно было бы набирать более крупные жилые комплексы — поселки, районы, города. Первая пятилетка (1928 — 1932) показала, что у страны, с большим трудом реализующей индустриальную программу, на осуществление провозглашённого грандиозного социального переустройства жизни на новых условиях средств почти не остаётся. Поэтому из широко разрекламированных будущих 200 промышленных и агрономических городков к концу пятилетки были выстроены лишь первые жилые кварталы в нескольких новых городах, где промышленные предприятия действительно были введены в строй, а работавшие на них люди жили в бараках. Среди множества социальных проблем, находившихся в центре внимания архитекторов, основными в те годы были: отношение к крупным городам, задача преодоления противоположности между городом и деревней, выбор типа жилища. Более других обсуждался тип жилища: особняк или рабочая казарма? Лидер рационализма, его теоретик и организатор Николай Александрович Ладовский (1881 — 1941) предлагал строить дома-коммуны. Он был не единственным. Тогда многие архитекторы выступали за отказ от семейных квартир в пользу развития коллективных сторон быта. В целом же разработка нового типа жилища прошла ряд стадий. Массовое переселение рабочих в дома буржуазии (в Москве в благоустроенные квартиры было переселено в 1918— 1924 гг. почти 500 тыс. человек) сопровождалось процессом стихийного возникновения бытовых коммун, которые стали базой социального заказа на проектирование домов-коммун. Примерами являются дом-коммуна на Шаболовке в Москве, студенческий дом-коммуна, экспериментальные дома в Москве по проектам, разработанным группой архитекторов под руководством М. Гинзбурга. ллльивга иски Илья Голосов. Первая Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка. Павильон Дольнего Востока, 1923. Москва, ГНИМА 1«Ш Щ Я I Александр и Виктор Веснины. Конкурсный проект Московского отделения конторы и редакции газеты «Ленинградская правда» Иван Леонидов. Конкурсный проект Дворца культуры Пролетарского района Москвы, 1930. Москва, ГНИМА МЕЧТЫ О ВАВИЛОНСКОЙ БАШНЕ Творческие разногласия, продолжавшиеся между разными архитектурными течениями на рубеже 20-х и 30-х гг., при этом никому не мешали творить и участвовать в конкурсах. Напротив, они только способствовали процессу формирования единого направления архитектурного авангарда (позитивную роль в этом процессе сыграли лидеры рационализма и конструктивизма, а также К. Мельников, Э. Лисицкий и некоторые архитекторы старшего поколения, перешедшие на позиции авангарда, — А. Щусев, В. Щуко и др. И кто знает, возможно, какой-то из утопических проектов нашёл бы воплощение. Возможно, Эль Лисицкий (1890-1941) построил бы у Никитских ворот свой небоскрёб, а на Красной площади стояла бы его Ленинская трибуна? Возможно, так и было бы, но появление в Москве Всесоюзного объединения пролетарских архитекторов (ВОПРА) полемику перевело из сферы творческих разногласий в область политических оценок. Полемические заметки в газетах, творческие перепалки на различного рода совещаниях и дискуссиях превратились в злобные нападки, что к мечтаниям уж никак не располагает. А когда в апреле 1932 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художе-ственных организаций», за деятельностью работников художественной сферы был установлен теперь ещё и жёсткий партийный контроль. Партия категорически отвергла стилистику авангарда, призывая архитекторов главное внимание уделять не поискам новых форм (как это было в Высших художественно-технических мастерских — Вхутемасе), а освоению классического наследия. Сторонники архитектурного авангарда стали в срочном порядке переделываться в мастеров «творческого» освоения классического наследия. Конечно, и теперь всё ещё можно было мечтать, но время летающих городов, похоже, ушло безвозвратно. И хотя ещё почти пять лет продолжали входить в строй конструктивистские здания, запроектированные до принятия |
