Техника - молодёжи 2007-08, страница 10

Наши дискуссии

от неизбежного коллапса нефтегазовой экономики.

Так в чём же надежда, и где выход?

А в том, чтобы (тут мы возвращаемся к началу этой статьи) срочно разработать и начать проводить в жизнь ту самую государственную инновационную политику, о которой у нас пока только болтают. Причём, ключевым словом в этой формуле, на мой взгляд, является слово «государственный» .Последние годы государство в лице Администрации Президента; некоторых министерств — особенно Минобрнау-ки вроде бы проявляют сильную заинтересованность в инновационном буме в России. Однако пока вместо «бума» мы имеем, говоря языком радиотехники, устойчивый «белый шум».

Разработанный ещё в 1999 г. проект ФЗ «Об инновационной деятельности и государственной инновационной политике», так и остаётся по сей день проектом. Вместо него принят документ гораздо более низкого статуса «Стратегия РФ в области развития науки и инноваций до 2010 г.». Документ включает неоспоримые в своей правильности благопожелания в виде «задач»: «создание эффективной инновационной инфраструктуры и развитие малого и среднего предпринимательства в инновационной сфере»; «модернизация экономики на основе технологических инноваций»; «создание конкурентоспособного сектора исследований и разработок» и т.д. Некоторая расшифровка этих благих задач в виде «мероприятий» мало прояснит неискушённому читателю суть: как собственно предполагается решать поставленные «задачи» и в чём будут состоять «мероприятия».

Из совсем «конкретной конкретики» в глаза бросается обещание сделать к 2008 г. среднюю зарплату «бюджетникам» в академическом секторе науки «не менее 30 тыс. руб.». Если учесть, что сегодня она где-то втрое-вчетверо меньше — впечатляет. За скобками остаётся, правда, то, что в развитых странах, куда продолжают «утекать» оставшиеся мозги, эта самая средняя «сэлари» впятеро больше. А также

тот факт, что на одну зарплату из действующих учёных сегодня мало кто живёт.

Иные предложенные «меры» вызывают умиление. Например, такая: «усилить непосредственное участие бизнеса в конкретизации национальных приоритетов технологического развития и отборе наиболее эффективных научных организаций для выполнения соответствующих НИОКР». Принципиальная схема «усилителя», увы, не прикла-

По данным эксперте Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Россия сегодня находится лишь в начале второй десятки стран по расходам на НИОКР ($11,6 млрд). Лидерами по этому показателю являются с большим отрывом США ($282 млрд), Япония ($103 млрд), Китай ($59, 8 млрд), Германия( $53,9 млрд).

приватизация академических и отраслевых НИИ. Чем закончится для института и его сотрудников подобная приватизация, вполне ясно сегодня любому институтскому мэнэ-эсу: полное свёртывание научной деятельности, массовые увольнения, продажа здания (или его коммерческое «заселение» офисами.)

Недавно Правительство РФ утвердило Положение о закреплении и передаче хозяйствующим субъектам прав на результаты научно-тех-нической деятельности, созданные за счёт госбюджета. Это аналог известного «акта Бэя-Доула» (Bay-Dole Act), принятого в США в 1980-м. Мера, в принципе нужная, но, во-пер-вых, несколько запо-

По разным данным, доля внедрения изобретений в России колеблется от 0,3 до 5%. В постиндустриальных странах этот показатель составляет около 30%. Коэффициент изобретательской активности российской экономики примерно в 3-4 раза ниже, чем в Германии и США, и в 18-19 раз ниже, чем в Японии. Удельный вес организаций, занимавшихся инновационной деятельностью у нас — 8,5% (по промышленности — 7,1%). Только 4% отгруженной российскими предприятиями продукции является инновационной.

дывается.

У читателя искушённого при этом закрадывается подозрение, что перед ним лежит очередной «дутик» — документ, пролагающий дорогу к широкому освоению новых бюджетных средств, без какого-либо внятного механизма контроля за эффективностью данного процесса.

Но, может быть, я неправ, и где-то существует гораздо более подробный и конкретный вариант «Стратегии»? Во всяком случае, обычным поиском в Сети найти его не удалось. Следовательно, авторы более конкретного документа (буде он создан) не слишком-то заинтересованы в подробном его обсуждении. Зато удалось наткнуться на сайт, где эксперты, принимавшие участие в начальных слушаниях по «Стратегии», поделились некоторыми фактами, так сказать, «внутренней кухни» иных положений этого документа. Например, под графой «реформирование научных организаций и повышение их капитализации» составители «Стратегии» вроде бы подразумевали, в частности, такой шаг, как частичная

здавшая, а во-вто-рых, не особо «влиятельная» в нашей ситуации. В Америке, чтущей ясно прописанные законы, этот акт имел большое значение. В России же, при полном пренебрежении к оным, эта мера едва ли подстегнёт производителей к массовой коммерциализации ноу-хау. Те, кто хочет и может производить и продавать разработку, созданную в родном или соседнем НИИ, делают это и сегодня без всякой там «эмансипации». Заграничные же инвесторы, для которых официальное право на ОИС (объект интеллектуальной собственности) имеет значение, не торопятся занимать очередь за ними. Сколько слов ныне говорится об инновационной революции, сколько заседаний, конференций! Если бы вместо всего этого всего лишь законодательно утвердили ос-вобож-дение от налога на добавленную стоимость для инновационных стартапов, а промышленные предприятия поощрили бы таким же ма-каром к обновлению основных фондов! Если бы бизнесменам, рискующим продвигать на рынок на-учно-технические разработки, был бы открыт, в конце концов, доступ к пресловутым «мягким и длинным деньгам» — то есть долгосрочным займам по сниженным кредитным ставкам... Это те простейшие меры, которые уже устали повторять серьёзные эксперты, пишущие о причинах инновационного застоя в России. Ну и ещё: если государство

8

2007 №08 ТМ