Техника - молодёжи 2008-07, страница 44
14 75-ЛЕТИЮ «ТМ» 2008 №07 ТМ который первым заговорил о самообучающихся машинах, самовоспроизводящихся роботах, о чудесах и опасностях генетических экспериментов. Шеф каким-то образом уговорил Анатолия Петровича уйти с чиновничьей службы и перейти в журналистику, и мы получили счастливую возможность проработать несколько лет с этим выдающимся человеком. Уроженец Днепропетровска Анатолий Петрович закончил физмат МГУ едва ли не за день до 22 июня 1941 г. и вместе со всем выпуском был мобилизован на фронт в первые же недели войны. — Немцы крепко потрепали нас в первом же бою, — рассказывал Мицкевич, — Нас отвели в тыл, выстроили на плацу и какой-то незнакомый офицер спросил: «Кто знает иностранные языки — шаг вперёд!». Я считал, что знаю английский — и вместе с несколькими другими ребятами вышел из строя. Мы получили различные направления и разъехались кто куда; я попал в разведку. От Мицкевича я впервые узнал, почему весь мир празднует Победу 8 мая, а мы—9. Оказывается, 6 мая 1945 г. в штабе союзников в Реймсе собрались немецкие делегаты, чтобы обсудить условия сдачи. Но генерал Эйзенхауэр отказался вести какие-либо переговоры, потребовав безоговорочной капитуляции. Делать нечего, стали думать, кто её подпишет. Со стороны немцев — генерал Йодль и адмирал Фридебург, со стороны американцев и англичан генерал Уолтер Смит, французов — генерал Севез. А со стороны русских? Нашему представителю в штабе союзников генералу Ивану Сус-лопарову не повезло: 6 мая 1945 г. было воскресенье, и он не мог проконсультироваться с Москвой, как ему поступить. Не имея официальных полномочий, он отказался подписывать капитуляцию, но союзники давили на него, и он в конце концов принял компромиссное решение: подписал акт в качестве свидетеля. Но это его не спасло: никого не интересовало, кто и как подписал капитуляцию. Главное — боевые действия прекратились, и настал долгожданный мир. И получалось: немцы сдались союзникам, а русские при этом скромненько стояли в сторонке. — Прилетевший 7 мая в Париж Вышинский, — рассказывал Анатолий Петрович, — всё время пока спускался по трапу самолёта крыл встречавшего его Суслопарова отборным матом. Ведь его опрометчивое решение отняло у нас триумф Победы! И действительно, Сталину пришлось настоять на том, чтобы реймскую капитуляцию считать предварительной, и вынудить союзников вторично подписать капитуляцию в Карлхорсте в ночь на 9 мая. Черчилль и ближайшие сотрудники Эйзенхауэра отговорили его от поездки в Берлин, вместо него был его заместитель британский маршал авиации А. Тед-дер, вооружённые силы США представлял генерал авиации Спаатс, а Франции — генерал Делатр де Тассиньи. С немецкой стороны акт подписали фельдмаршал Кейтель, адмирал Фридебург и генерал Штумпф. Советскую сторону представлял маршал Георгий Жуков Трумэн и Черчилль отказались задержать заявление о капитуляции в Реймсе до 9 мая и поспешили объя вить всему миру, что Германия сдалась союзникам 8 мая. С тех пор победу на западе отмечают 8 мая, а в России — 9! И это стало возможным только из-за промаха Суслопарова! Особую убедительность этому рассказу придавала фотография, принесённая Мицкевичем в редакцию: красивый подтянутый офицер, склонившийся и что-то говорящий на ухо сидящему за столом маршалу Жукову. Фотография сделана днём 8 мая 1945 г. в зале военно-инженерного училища в пригороде Берлина Карлхорсте, а изображён на ней капитан Мицкевич! Анатолий Петрович особенно не распространялся о своей работе в годы войны. По отрывочным эпизодам и рассказам мы могли лишь догадываться, что ему довелось побывать в Париже, Лондоне, Югославии, Италии, Германии, Северной Африке. — Приехали мы с моим генералом в Лондон, Генерал вызвал к себе нашего военного атташе и начал его расспрашивать: Что узнал? Какова обстановка? Как с вербовкой агентуры? «Какие разведданные? Какая агентура? — простодушно воскликнул атташе, — Да пусть меня в Москве взгреют за то, что я ничего не делал, чем если что-нибудь делал, но не так!» — Тито был большой барин. Когда немцы зажали его ставку на крошечном мысу в Адриатике, из Союза выслали самолёт для эвакуации. Наш лётчик-ас мастерски посадил «Дуглас» на крошечном пятачке, немцы его засекли, проводить посадку пришлось под обстрелом. Но Тито никак не хотел расстаться со своим огромным псом. И для нас самым трудным во всей операции стало запихивание этой собаки в салон самолёта! — Во время войны мы пытались вербовать в Египте бедуинов, чтобы получать от них сведения о передвижениях грузов и войск в пустыне. За это мы обещали платить, скажем, сто фунтов и сразу выдавали им задаток — пятьдесят фунтов. Но бедуины быстро сообразили, что им просто так, ни за что дают пятьдесят фунтов. Они брали их и исчезали навсегда, даже не собираясь добывать какие-либо сведения. Тогда наши ребята додумались разрезать пачку банкнот пополам. Одну половину давали в задаток, а другую — по выполнению задания. Это подействовало, но ненадолго: англичане быстро переловили нашу бедуинскую агентуру по склеенным банкнотам! — Встречался я с Хэмингуэем. Похоже, он понял, в чём суть настоящей литературы. Он мне сказал: «Чтобы быть настоящим писателем надо всё время ходить по границе между жизнью и смертью!». После войны Мицкевич работал в ка-кой-то таинственной организации, и судить о его занятиях мы могли только по отрывочным проговоркам и репликам. — У нас работал специалист по бумаге, который обнаружил, что для тайнописи никакое молоко или симпатические чернила не нужны. Достаточно написать текст дистиллированной водой с помощью заострённой палочки. При этом смоченные водой волокна смещаются и по этим смещениям можно восстановить написанный текст! — У нас один талантливый сотрудник изучал фотоматериалы исключительно методом тыка, подвергая их воздействию самых немыслимых веществ — отваров, настоек, лекарств, эмульсий, мочи, слюны. Наконец, очередь дошла и до спермы. Он принёс её в презервативе, намазал ею фотоплёнку и увеличил её светочувствительность в разы! Мы тут же поместили семенную жидкость в хроматограф, разделили на составные части и установили: ответственны за обнаруженный эффект некие органические гамма-кислоты. Мы заказали их у химиков и скоро получили колбу с бесцветной жидкостью, пахну - Встречался я с Хэмингуэем. - рассказывал Мицкевич. - Похоже, он понял, в чём суть настоящей литературы. Чтобы быть великим писателем надо всё время ходить по границе между жизнью и смертью! 42 |
