Юный техник 1968-02, страница 6

ное, часто смертельно опасное дело — в разведку, за «языком», подавить огневую точку, прикрыть отступление.

— Добровольцы, шаг вперед! — И делает этот шаг вся шеренга. А тащить на себе раненого, заслонить телом товарища, командира...

В чужом краю, по выцветшей равнине, Пересеченной множеством колес, Шурша в кустах, скользя в тяжелой глине, В сырой ночи солдат солдата нес.

Была равнина меряна столбами, Расчерчена квадратами огня. Чуть шевеля распухшими губами, Шептал солдат: «Товарищ, брось меня!..»

И то была не лихость, и не смелость, И не тоска глядящего во тьму. Нет, нет, солдату вовсе не хотелось В ночных полях остаться одному.

То было нами впитанное с детства, Еще с гражданской яростной войны, Оставленное братьями наследство, Традиция, которой мы верны.

То было выше жизни и покоя. Вот почему в неведомой ночи Второй хрипел не что-нибудь другое, А лишь одно короткое: «Молчи!»

Он нес его, не думая о плене, В безмолвии нейтральной полосы. Разбиты локти, содраны колени, А на руке — ненужные часы.

Стекло часов, раздробленное мелко, Отсвечивало искрой голубой. Минутная погнувшаяся стрелка Тащила часовую за собой.

Судьба связала меня с воздушнодесантными войсками. При массовом прыжке парашютисты в затылок друг другу покидали машину одновременно через обе двери, как можно быстрее, чтобы приземлиться наиболее кучно. И бывали случаи столкновения десантников в воздухе. Скользя под белым перкалевым куполом, я видел, как один солдат с еще не совсем раскрывшимся парашютом с ходу, наискось прошел сквозь стропы другого, зацепился и повис вниз спиной. А тот, второй, не растерялся, хотя прыгали с небольшой высоты и времени оставалось мало, быстро подтянул его за

4