Юный техник 1968-07, страница 37

— Ты радиостанция. Не веришь? А между тем все именно так и обстоит. Ты во все стороны излучаешь радиоволны. Правда, твоя радиопередача похожа на шипение паяльной лампы, на шумы и трески, которые слышны в эфире, когда перестраиваешь обычный радиоприемник со станции на станцию. Ты излучаешь шум.

Но разве только ты? Любой предмет, если он не охлажден до абсолютного нуля, непременно будет вести себя так, словно ему на роду написано быть радиопередатчиком.

Почему? Потому что все предметы, все физические тела состоят из атомов и молекул. В газах и жидкостях молекулы беспрерывно движутся, сталкиваются — словно пляшут пылинки в луче солнечного света. В твердых телах молекулы прочно сидят на своих местах. Но немного, совсем чуть-чуть колебаться они все же могут. Они и колеблются.

Вот это-то движение, эти колебания и порождают радиоволны.

Только при абсолютном нуле, при температуре минус 273° С, прекращается тепловое движение молекул и атомов. А чем выше температура, тем более мощным источником радиоволн оказывается предмет.

Долгое время все эти рассуждения были чистой теорией. Радиотехника была слишком примитивной, чтобы уловить неслыханно слабые сигналы тепловых «радиостанций». Но в 1944 году удалось поймать «голос» Солнца: к тому времени приемники стали достаточно чувствительными. А потом выяснилось, что можно принять радиоизлучение и звезд, отстоящих от нас на тысячи световых лет, и невообразимо далеких галактик, подобных той, в которой мы живем. В небо стали вглядываться не только линзы и зеркала телескопов, но и решетчатые чаши антенн. Родилась новая наука: радиоастрономия.

А рядом с ней, двигаясь по какой-то соседней тропинке, шла своим путем тепловая радиолокация. Фантастическая радиолокация.

Глаз и фонарь

Древние философы говаривали: «Все познается в сравнении». Последуем же их мудрому совету. Вспомним радиолокацию старую. Обыкновенную.

В темной комнате нужен хоть какой-никакой, а свет. Нужно, чтобы лучи света отразились от стоящих в комнате предметов. Только тогда мы их увидим. Радиолокатор — тот же глаз. И он ничего не видит, пока кругом темно — точнее, «радиотемно». Передатчик локатора выбрасывает в эфир короткий всплеск радиоволн — импульс. Радиоволны отражаются от встретившихся на пути предметов и возвращаются назад, к антенне, с которой они только что ушли. Вот теперь локатор что-то видит.

Радиолокационную станцию называют «часовым неба». Все это так. Но хорош ли часовой, который то и дело кричит: «Вот он я1»; хорош ли разведчик, который все время дает о себе знать вспышками карманного фонарика? Ведь на самолете вражеского летчика стоят приборы тревожного предупреждения. Они почувствуют сигналы локатора гораздо раньше, чем локатор уловит отраженное от самолета эхо (сам понимаешь, эхо куда слабее, чем импульс, «освещающий» цель; а сильный сигнал, конечно, чувствуется на большом расстоянии). На приборной доске замигает тревожная красная лампочка, и летчик попытается резким изменением курса или высоты выскочить из радиолуча. Или включит передатчики помех. Или еще каким-то образом попытается сорвать работу локатора.

Нет, разведчик должен видеть все, а его никто не должен видеть.

А для этого он должен уметь видеть в темноте. Все равно в «световой» или В «радио». В самом деле, если предметы светятся, словно намазанные фосфором, то и глаз и локатор увидят все без всякого фонаря. Но ведь любой предмет, как мы только что говорили, излучает радиоволны1 Вот он, «фосфор», доступный взгляду локатора!

Маленькое отступление

Мне почему-то подумалось, что ты сейчас немного в недоумении. Тебе кажется, что о чем-то похожем ты уже читал или слышал. И я даже скажу,

33