Юный техник 1973-05, страница 32

«...Меня всегда восхищало в Курнакове... .его глубочайшее знание истории науки — не только химии и физики, но и математики. Он поражал своих собеседников детальным знанием биографий и работ Лагранжа и Карно, Ломоносова и Лавуазье, Севергина и Ловица, Пру, Бертоле и Гесса. Он постоянно интересовался историей отечественной металлургии, соляного дела и ряда отраслей химической промышленности.

...В личном общении он был поразительно приветлив, внимателен и добр. Будучи уже маститым ученым с мировым именем, Николай Семенович был тем не менее исключительно прост, доступен для всех, к нему обращались и студенты, и молодые рабочие, и убеленные сединами ученые, и деятели промышленности»

С. И. ВОЛЬФКОВИЧ, академик

«Обыкновенно для приема Николай Семенович назначал поздний час, у себя на дому... До сих пор я ясно вижу всю обстановку, в которой жил и работал Курнаков. Стол, заваленный книгами, рядом этажерка, полки, стулья, также заваленные книгами и брошюрами с многочисленными закладками и пометками. Принимая меня, Николай Семенович предлагал мне большое удобное кресло перед письменным столом, а сам, в черной шелковой шапочке, садился за письменный стол. Начинались долгие, интересные для меня разговоры. У Николая Семеновича были новые идеи, с которыми он меня знакомил, стараясь связать хнмию с математикой. Когда я говорил о новизне и трудностях возникших вопросов, он всегда возражал: «Позвольте, позвольте, глубокоуважаемый... вот я Вам сейчас покажу», — и, надев очки, стоя перед столом, начинал перекладывать многочисленные книги. Найдя нужную книгу и показывая мне чертежи и диаграммы, он давал подробнейшие объяснения.

...Подобно Ломоносову и Менделееву, Курнаков указывал на необходимость привлечения математики к различным вопросам химии, и первый из больших химиков открыл двери математике».

Н. В. ЛИПИН, доктор математических наук

«В июне 1930 г. на озере Старом была обнаружена обильная садка бишофита. Нам до этого времени удавалось наблюдать кристаллизацию бишофита — минерала весьма гигроскопического — только в течение нескольких часов в ограниченном количестве. Летом же 1930 г. кристаллизация достигла таких размеров, что позволила организовать промышленную выволочку.

Курнаков весьма заинтересовался этим явлением и решил сам ознакомиться с ним. Дул суховей. Температура рапы достигала почти 40° при концентрации 90° Be'. Рапа представляла маслянистую густую жидкость покрывающую озеро слоем 25—40 см. На дне, на пласте поваренной соли, — щетка игольчатых кристаллов бишофита. В обжигающей ноги рапе, по колючим иголкам бишофита в течение нескольких часов он внимательно с лупой исследовал кристаллы бишофита в местах их наибольшего скопления. Кожа на ногах его в той части, что была погружена в рапу, сделалась ярко-красной, губы потрескались от жары и иссушающего ветра, но Николай Семенович, как увлекшийся юноша, не хотел уходить с озера, пока полностью не ознакомился с явлением».

М. Г. ВАЛЯШКО, доктор химических наук

30