Юный техник 1977-08, страница 16

Панорама Лайнефельде открылась сразу за поворотом дороги. Потемневшая мозаика черепичных крыш заполнила всю долину, а слева, на окраине — словно мазок белил — угадывались стекло и бетон современной застройки.

«С той поры, как в 1965 году построен комбинат, — вспомнилось мне напутствие в окружкоме Союза свободной немецкой молодежи, — Лайнефельде вырос в 6 раз — с 2 до 12 тысяч человек!»

Неужели на этом белом островке у кирпично-красного моря хватает места и комбинату, и тем 10 тысячам человек, втянутым в орбиту его притяжения?! А впрочем, чему удивляться: несколько современных домов-башен вместят, пожалуй, все теперешнее население Лайнефельде...

— Вот здесь, на месте этого цеха, в 1961 году в фундамент заложили первый камень. — Вместе с Карин Вайдеман, нашим гидом и секретарем молодежной организации комбината, мы переступаем порог просторного помещения. («Просторное», впрочем, здесь не то слово — подходит ли оно к стадиону?!) Нигде не видно окон. Их заменяет дневное

БЕЛАЯ

электрическое освещение. Равномерный гул кондиционеров перекликается с гулом десятков работающих машин, вытянувшихся в линии на несколько сотен метров.

— У нас станки самых современных марок, производимых странами СЭВ, — Карин широким жестом приглашает осмотреться.

На тележке, упакованные в мешковину, едут пачки. На боках тут и там проглядывает штемпель: «Хлопок. Сделано в СССР».

Чуть желтоватая аккуратно спрессованная пачка хлопка легла на транспортер, и началось ее долгое путешествие в мире превращений. Сначала она попадает в машину, которая ее мельчит, теребит по пушинке. Подхваченные воздухом, по пневмопроводу пушинки попадают в стальные пальцы-щетки другой машины. Там их расчесывают, выправляют — ворсинка к ворсинке, сцепляют друг с другом... Бежит в приемную тару ленточка, слевно без начала и без конца.

Это еще не нить. Пробуешь на ощупь — мягка, рыхла. Десятки машин пройдет она, пока, окончательно вытянутая, скрученная, не превратится в крепкую белоснежную нить.

Гудит гигантский улей-цех, снуют вдоль линии девушки, чтоб не оборвалось пчелиное трудолюбивое гудение.

— Давайте подытожим, — Карин Вайдеман на правах хозяйки приглашает присаживаться. В помещении комитета непривычно тихо, только в ушах пульсируют остатки прошлого шума. — На нашем предприятии работают около четырех тысяч человек. Большинство, вы уже заметили, женщины,