Юный техник 1981-04, страница 82

немного расстраивает. Скажем, звук «ля» первой октавы — это 440 колебаний в секунду. Один из язычков так и настроен. Но другой дает на два-три колебания больше, а третий — на столько же меньше. Такая настройка голосов называется разливом. Когда-то считалось, что разлив — основное, что отличает голос аккордеона от звучания баяна. Но, во-первых, разлив уже использовался в некоторых гармошках и даже сейчас делается в юношеских баянах, а во-вторых, многие современные аккордеоны выполняются без разлива и их звучание в принципе не отличается от звучания баяна, который почти всегда настраивается чисто.

Есть инструменты, которые могут звучать и с разливом и без него, а кроме того, широко разнообразить тембр. Такие аккордеоны и баяны имеют не один голосовой блок, а несколько — они называются регистрами. Теперь те три нарочно чуть расстроенных голоса могут разместиться не в одном блоке, а в разных, и включать можно или все блоки вместе, или только чисто настроенный блок. Сверх того, есть регистры, имитирующие голоса других инструментов, повышающие и понижающие звучание на октаву. Разные комбинации регистров и создают разные тембры и вдобавок расширяют звуковой диапазон инструмента. Система переключения регистров проста: перед каждым голосовым блоком располагается длинная планка с отверстиями для доступа воздуха. Если сдвинуть планку, она перекроет поток воздуха к этому регистру. Музыкант управляет планками регистров, нажимая рычажки, расположенные вдоль клавиатуры. Причем даже комбинация регистров мгновенно включается нажатием только одного из рычажков, что очень удобно во время игры.

Присмотримся к баяну и аккордеону снаружи. Если это полные

современные инструменты, на левой от исполнителя стороне они имеют сто двадцать кнопок. Причем во время игры музыкант их не видит. Непосвященный при одном взгляде на такое обилие кнопок теряется и решает, что освоить этот инструмент — дело почти безнадежное. А суть этой внешней сложности парадоксальна: столько кнопок инструменту нужно для того, чтобы на нем было легче играть!

Вообще-то для полноценного аккомпанемента во всех двадцати четырех тональностях хватило бы и шестидесяти кнопок — ровно Половины. Вы скажете, что и этого за глаза достаточно, чтобы запутаться в них. Но, во-первых, сразу во всех тональностях никто не играет, а во-вторых, выручает расположение кнопок. Эта основная группа в шестьдесят кнопок размещается в двенадцати горизонтальных рядах — по числу нот в октаве. В каждом ряду — бас и четыре разных аккорда. Но ряды идут не подряд по названиям нот, а по особой системе, в которой на первый взгляд нет никакого смысла. Однако музыканту хорошо известен смысл: когда он начинает играть, оказывается, что все кнопки этой тональности у него под пальцами! И даже если он переходит в параллельную тональность, нужные кнопки опять же рядом — чуть выше или чуть ниже!

Но допустим, музыкант начал играть с тональности, кнопки которой начинаются с самого нижнего ряда основной группы. Тут уже нет свободы маневра, и если б левая клавиатура ограничивалась только основной группой кнопок, музыканту приходилось бы делать резкие скачки в верхнюю ее часть — через одиннадцать рядов. Так немудрено и промахнуться. Но в том-то и дело, что кнопки верхней части дублируются ниже основной группы. Точно так же нижняя часть основной группы дублируется вверху.

78