Юный техник 1982-07, страница 43

После обеда — ветер все не кончался — мы поиграли в шахматы, еще немного подождали и разошлись по домам. Только Макар осталс я с Дониным у машины. Я весь день боялся: может быть, кто-нибудь догадается, что машиной пользовались. Но никто ничего не сказал. Макар был мрачен, словно туча, и со мной не разговаривал.

Домой я возвратился часа в три. Томата еще не было. На столе в большой комнате лежала пластинка. Мать сообщила мне, что нашла ее под кроватью у Томата, когда убирала комнату.

— Как хорошо, — сказала она. — А то я беспокоилась. Ведь такая ценная вещь.

Потом сделала красноречивую паузу и спросила:

— Ты ее туда не клал?

Я отрицательно покачал головой.

Не знаю, поверила мне она или нет, но я пошел к себе, лег на кровать и стал читать третий том «Истории России» Соловьева. Очень интересно. Правда, я все время отвлекался. Думал о машине, о том, какой, в общем, неплохой человек Макар и как машину будут использовать дальше. У меня даже появились кое-какие идеи, и я не услышал, как вернулся Томат.

Угадал я, что он приехал, по его удивленному возгласу:

— Откуда здесь зта пластинка?

И голос матери:

— Федор Львович, какое счастье! Знаете, где я ее нашла?

— Догадываюсь, — сказал Томат. — Костя принес ее обратно.

— Вот и не догадались! — Мать старалась спасти честь нашего семейства. — У вас под койкой лежала. Видно, упала и вы не заме-

L. тили.

Томат откашлялся. Я с интересом ждал, что он скажет.

— Возможно, — сказал он. — Возможно, и под кроватью. Но дело в том, что я вчера производил розыски пластинки в разных помещениях. В том числе заглядывал и под кровать. Могу вас заверить, что сделал зто тщательно.

— Но она же лежала!

— Как вчера правильно заметила Людмила, — сказал зтот негодяй, — в характере вашего сына было подбросить мне похищенную вещь, чтобы избежать справедливого наказания.

Я встал и вышел из комнаты, чтобы лицом к лицу встретить бурю.

Но бури не было. Томат стоял, внимательно разглядывая конверт, в котором была пластинка. Затем подцепил пальчиками ее за край и вытащил на свет. Пластинка приятно поблескивала под лучом солнца, проникшим в окно. Наконец он удовлетворенно сказал:

— Вытер. Надеюсь, что не грубой тряпкой, которая может оставить микроцарапины на поверхности диска.

— Ну ведь хорошо все кончилось, правда? — спросила мать, и мне захотелось закричать, чтобы она не оправдывалась перед Томатом, не унижалась перед ним.

— Сейчас проверим, — сказал Томат, открыл наш проигрыватель и включил его.

Мне бы уйти к себе, читать Соловьева, но я остался в комнате. Мать тоже осталась, хотя собиралась готовить обед. Мы были как прикованы к этому проигрывателю. Как свидетели на допросе.

41