Юный техник 1982-07, страница 49

второй слой, то Макар его игнорировал. Он вскрыл еще более глубокую память иконы — память о том, как она была просто деревяшкой. Бревнышком, из которого сделали доску.

— Где икона? — прохрипел Томат. — Где она, я спрашиваю?

— Вот она и есть, — сказал Макар и имел еще наглость улыбнуться. — Вот ее второй слой.

— Убийца, — сказал Томат и взял бревно с подноса. И даже перевернул его в руке, заглядывая на другую сторону, словно там могла сохраниться первоначальная живопись.

— Что хотели, то и получили, — сказал Макар-

— Ну нет! — голос Томата вдруг поднялся. — Или ты немедленно вернешь все на старое место...

— Нельзя, — сказал Макар. — И не кричите, люди спят.

— Ах, нельзя! — И вдруг Томат поднял бревно и замахнулся им.

Макар испугался за машину и бросился к нему, но Томат был сильнее. Он отбросил Макара в сторону и кинулся к машине.

До того момента я стоял как пришпиленный к месту. Я был как во сне, как зритель в кино, который знает, что вмешаться в то, что видишь, невозможно. Но когда Томат бросился к машине, я пришел в себя.

Даже не помню, как мне удалось подставить плечо под удар, направленный на пульт. Рука сразу онемела, но я все равно закрывал собой машину и старался при этом одной рукой вырвать у него бревно.

Не знаю, чем бы это кончилось, но на помощь ко мне пришли Макар и сонный Кролик. Отзывается, он услышал шум в гараже и пошел посмотреть, что происходит.

Когда мы скрутили Томата, уже пол-экспедиции сбежалось к полю боя. Томат никак не мог прийти в себя, он все еще ругался и совал всем в лицо дубинку, крича, что это — Андрей Рублев. Дубинку у него отобрали. У меня разболелась голова, а про руку и говорить не приходится. Я даже плохо соображал. Как сквозь воду ко мне доносился сбивчивый рассказ Кролика, в котором все получалось наоборот. Оказывается, это злоумышленник Томат ворвался в гараж, а я, оказывается, жертвуя собой, спас эту машину.

Кто-то побежал за врачом, Донин смотрел на меня как на героя, и мне очень хотелось остаться героем, но я понимал, что это уж будет слишком. Поэтому я сказал:

— Да не спас я ее, а чуть не погубил. Я во всем виноват.

— Бредит, — сказал Кролик. — По голове ему, наверное, дали, вот и бредит. Я сам видел, как он машину спасал.

— Это я уже потом, — сказал я. — Потом, понимаете?

— Такой худенький, а герой, — сказала Шурочка.

— Нет! — закричал я.

Но они меня не слушали.

Только на следующий день все стало на свои места и все стало понятно.

Это был не очень приятный день.

Но два утешения все же были.

Во-первых, из экспедиции нас все же не выгнали.

Во-вторых, Томат уехал. И полагаю, что навсегда.

47