Юный техник 1983-07, страница 42

Самульцеву. И был уверен, что вопрос этот чисто риторический: ответ на него предрешен заранее.

Поэтому был изрядно поражен, когда оба собеседника совсем иначе ответили на мой вопрос.

— В первую очередь часовщик, как и любой другой мастер, должен уважать свою профессию, гордиться ею,— сказал Виктор Михайлович.

— Главное — образование. В том смысле, что надо не только досконально знать, где должно стоять то или иное колесико в часовом механизме, но и четко представлять всю сложную взаимосвязь между его узлами и деталями. Иначе хорошего мастера не получится. Ну и, конечно, надо любить свое дело,— ответил Михаил Петрович.

— А как же аккуратность и адское терпение?

И хотя я разговаривал с моими собеседниками в разное время, оба ответили мне одинаково:

— Конечно, эти качества желательны в человеке, но не более, чем для любой другой профессии. Часовщик — профессия массовая, тысячи людей занимаются этим делом. Где же найдешь столько феноменов терпения и аккуратности? Нет, любой человек со средними способностями может стать хорошим часовщиком. Лишь бы он хотел этого.

Честно говоря, я сначала не поверил. Не вязалось это с укоренившимися представлениями. И только когда надел лупу и посмотрел сквозь нее на механизм часов, то понял, что по разные стороны стеклянного окошечка одни и те же вещи

видятся по-разному. В лупу я видел большие шестерни, валы, винты во всех их подробностях. И свободно мог брать их большими инструментами. Мне даже показалось, что часы стали громче тикать. И сразу исчез налет таинственности, который окружал раньше этот плоский нежный механизм в круглом металлическом футляре. В лупу я увидел, что это был обыкновенный механизм и даже не очень сложный. И если немного подучиться, то его легко можно и разобрать и собрать.

— Я начал работать еще до войны,— рассказывает Михаил Петрович.— Окончил фабрично-заводское училище (были такие в те времена, прообраз нынешних ПТУ) и пошел на завод. И вскоре был поставлен на самую ответственную операцию — ладку хода. Упрощенно говоря, это правильное сочетание одной детали с другой. Конечно, на каждой из них есть риски, которые при сборке надо совмещать. Это помогает не ошибиться. Но при этом необходимо еще выдержать необходимые микронные зазоры. Иначе часы не будут ходить. Это самое трудное. Сейчас перед каждь м сборщиком висит большой экран, на котором он видит все детали с громадным увеличением. А мы обходились лупой. Правда, и детали были не то что нынешние — простенькие в общем-то...

Простенькие! Люди старшего и среднего поколения до сих пор с нежностью вспоминают незамысловатую «Победу». Ее начали выпускать у нас сразу после войны. Сейчас эти часы —

40