Юный техник 1985-04, страница 30

Потому что в первые военные месяцы обстановка на фронте, как известно, часто менялась. В штабах карты составлять не успевали, так что пользовались мы больше «словесными» ориентирами: поедешь до водокачки, повернешь около одинокого дерева... И ничего, своих находили. Хуже было другое...

Бывало, приедешь в указанный квадрат, посмотришь по сторонам — должна стоять батарея, а ее нет. Чувствуешь по времени, вроде бы не должны артиллеристы далеко уйти. Вот и начинаешь гонять по позициям, искать свою батарею. Кругом грохот, разрывы бомб и снарядов, а ты чуть ли не по следам от пушек ищешь своих.

А бывало и так. Приедешь на место, а все погибли. Стоишь и думаешь: что делать? Снаряды-то ведь не бросишь, они живым нужны. И опять носишься по передовой, ищешь другие батареи. Разгрузишься — и снова за снарядами.

Конечно же, на войне не последнюю роль играла наблюдательность.

Я как-то сразу заметил: немцы не любят проселков, а больше по широким прямым дорогам ездят. Я же, наоборот, избегал их. Может, поэтому и редко встречался с немцами. Правда, по проселкам, как вы понимаете, ездить труднее — можно застрять. Но мы ходили на своих побитых «газиках» и ЗИСах по любым, даже самым разбитым дорогам и не застревали.

Водитель коменданта Берлина

— Было это в апреле 1945 года,— рассказывает Петр Яковлевич Кучко.— Близился час

генерального наступления на Берлин. Солдатам об этом, понятно, не объявлялось, но каждый из нас знал — впереди Берлин и предстоит его штурм. На перекрестках дорог уже попадались щиты, на которых крупно было выведено: «До Берлина 30 км»...

Здесь мы прервем Петра Яковлевича и сообщим читателям, что профессиональная выучка, хладнокровие и смекалка, спокойный и рассудительный характер Кучко — все эти качества были тщательно взвешены, когда его рекомендовали водителем для командующего 5-й ударной армии генерал-пол-ковника Николая Эрастовича Берзарина. Эпизод из их совместной службы и завершает его рассказ.

— Я вез Берзарина в одну из частей. Мой переделанный «опель» уверенно шел по извилистой лесной дороге. Николай Эрастович посмотрел на разложенную на коленях карту и произнес:

«Сейчас должен быть поворот налево, как бы не проскочить».

Ровно, без натуги, работал двигатель. Впереди показались домики под красными черепичными крышами. Все было спокойно, и ничто не предвещало беды. Вот только дождь некстати заморосил, оседая каплями на стеклах. Лобовое стекло покрылось испариной, и видимость была неважной, почти на ощупь приходилось ехать. Медленно въехали мы в деревню, которая по нашим сведениям должна быть нашей. И тут я вдруг увидел, что по деревне ходят... немцы. С оружием, как положено. На машину не обращают внимания, видимо думая,

28