005. Бородице-Рождественский Саввино-Сторожевский монастырь, страница 13

подвижники

Вверху: Последний обер-прокурор Синода

А.Д. Самарин - один из фигурантов «дела церковников».

Вверху справа: Зима. Вид со звонницы.

Справа: Молчаливая стена.

дучи вызван для осмотра раки преподобного. Некоторые другие члены совета вели себя в алтаре не менее нагло. Когда святые мощи вновь поместили в раку, безбожники сами разложили их так, «чтобы посмешнее выглядели», и запретили что-либо менять.

Несколько дней спустя в Москву, в наркоматы внутренних дел и юстиции, было направлено письмо-жа-лоба с просьбой прекратить безобразия. Его подписали 113 человек, среди которых были монахи обители и местные жители (почти всех их в дальнейшем ожидала страшная участь). Но ничего не помогло: уже 5 апреля мощи преподобного вывезли из монастыря.

15 апреля несколько прихожан отправились в Москву к профессору церковного права Н.Д. Кузнецову, бесстрашному защитнику церковных святынь. На следующий день в Совнарком было подано заявление с протестом по поводу увоза святых мощей и просьбой произвести дознание и привлечь виновных к ответственности. Заявление завершалось кратким объяснением со ссылками на святых отцов, что под святыми мощами подразумеваются любые останки (не только нетленные) и поэтому борьба большевиков против так называемого церковного обмана нелепа.

Вести следствие поручили следователю Наркомюс-та Шпицбергу. Этот специалист по борьбе с религией, открыто подтасовав показания свидетелей и, видимо,

не побрезговав физическим воздействием, перевернул дело с ног на голову: одинаковыми штампованными фразами свидетели отказывались от своего апрельского заявления и по большей части признавали, что никаких кощунств не было. Игумен Иона направил из Таганской тюрьмы обширное заявление в трибунал, в котором разоблачал лживые показания, сфабрикованные Шпицбергом.

Карикатурное «расследование» закончилось обвинением монахов и прихожан в дискредитации советской власти. Действия распоясавшихся хулиганов признали «правильными и соответствующими революционной дисциплине». Профессора Кузнецова привлекли к делу в качестве обвиняемого как «интеллектуального руководителя всей этой компании» (хотя арестован он был еще до выводов «следствия»), монахов обвинили в инсценировке событий. Дело о кощунствах при вскрытии мощей переросло в «дело церковников». Профессора Кузнецова и последнего обер-прокурора Синода А. Д. Самарина приговорили к расстрелу (по амнистии заменили расстрел на фактически пожизненный срок — «до окончательной победы рабоче-крестьянской власти над мировым империализмом»), а отца Иону — к пятнадцатилетнему сроку (по амнистии срок сократили до пяти лет). Остальные получили по десять лет (по амнистии — три).

Освободившись из заключения (сокращенного в результате очередной амнистии до 20 месяцев), отец Иона вернулся игуменом в Гефсиманский скит, откуда пропал (возможно, будучи репрессирован) в 1929 году.