034. Свято-Почаевская Лавра, страница 10

подвижники

Вверху: Все те же облака плывут над Лаврой, что и века назад.

В самом верху: Нарочито приземистое устроение церкви преподобного Иова как бы подчеркивает тесноту той пещеры, в которой уединялся подвижник.

Брестская уния все набирала обороты. Преподобному же пришлось управлять строящейся обителью, и это потребовало от него необычайной твердости воли и укорененности в православии, не говоря уже о благоразумии, которые, впрочем, были ему свойственны от природы. Не гнушаясь тяготами, связанными с материальным устроением монастыря, принялся жаждавший безмолвия и созерцательности аскет за дело и безропотно пронес послушание Божией воле до конца своих дней.

Со смертью Константина Острож-ского (1608) и Анны Гойской (1617) другого защитника, кроме преподобного Иова, у обители не осталось. Вскоре «созрело» и первое серьезное испытание: внук и наследник Анны Гойской Андрей Фирлей, еще при ее жизни ставший лютеранином, по смерти Анны Тихоновны начал нарушать условия «фундушевой записи», постепенно отбирая у монастыря все завещанное ею имущество. Владея землями вокруг обители, он запретил возить через них в монастырь воду из почаевских колодцев. Преподобному Иову не оставалось ничего, кроме как, помолясь Пресвятой Деве, повелеть вырыть колодец тут же на скале. Искать воду в камне казалось предприятием безнадежным, однако вырытым тогда колодцем в монастыре пользуются до сих пор.

Фирлея смирение иноков не вразумило: в 1623 году он натравил на монастырь толпу своих буйных слуг. Разграбив монастырское хозяйство, холопы унесли и чудотворную Почаевскую икону. Четверть века пришлось судиться преподобному Иову с самодуром, подавать в суды иски и жалобы, чтобы добиться в конце концов частичного успеха — процесс по отторгнутым у обители земельным угодьям был выигран. Фирлей подписал мировую и признал свои претензии безосновательными.

Ослушник воли собственной бабушки к тому моменту был готов уступить монастырю в затянувшейся распре, возможно, потому, что случилось ему испытать на себе силу похищенной Почаевской иконы. Однажды, созвав гостей на пирушку, в пьяном угаре нарядил Фирлей свою жену в облачения церковные, в руки ей дал чашу и принес для пущего куражу чудотворную икону. Вот тут-то на супругу и напал «бес лют» и не отпускал, пока икона не была