045. Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь, страница 13

подвижники

ответ, — говорила в одном из писем матушка. — "Кто из вас хочет быть старший, да будет всем слуга", — ведь вот истинный принцип, — страшно мне».

В начале Первой мировой войны игумения Нина устроила в монастыре лазарет и служила в нем сестрой милосердия, делая иногда до 150 перевязок в день. Труды матушки и ее воспитанниц в госпиталях продолжились в Ростове Великом, куда в 1915 году эвакуировался Полоцкий монастырь вместе с училищем. В Ростове игумения Нина испытала чудовищную клевету. «Явное и тайное непонимание, осуждение, открытые преследование — все суть неизменные и постоянные спутники каждого маленького доброго дела... Кротость нужно понимать гораздо глубже одного терпеливого перенесения обид. Это состояние духа предполагает... глубокое перерождение, или долгую переработку собственного сердца, взявшего на себя "иго Христово" (Мф. 11:30), в котором оскорбления и поношения теряют остроту личного страдания», — так от своего личного опыта наставляла матушка своих воспитанниц.

стать учеными. При этом матушка предпочитала оставаться в тени, полагая, что человеческая слава — ничто, главное, какими мы предстанем пред Господом.

В ее доме была очень скромная обстановка, исключение составляла огромная библиотека с прекрасными книгами. Однако на всем, равно как и на внешнем облике матушки, лежала печать изящества и большого вкуса. Каждый день, если позволяло здоровье, матушка Нина ходила в церковь — два километра пешком. Во время службы она никогда не садилась, чем поражала многих молодых и здоровых прихожан. Ее помянник содержал огромный список людей, за которых матушка ежедневно молилась.

Незадолго до кончины игумения Нина раздала последнее, что имела, — книги и иконы, и в 1953 году, в канун праздника Покрова, мирно отдала душу в руки возлюбленного Господа. На ее погребение собралось самарское духовенство, множество людей из разных мест. Более двух километров до кладбища гроб несли на руках.

В Полоцк игумения Нина больше не вернулась. Вместе со своей келейницей она поселилась в родительском имении Ключи, у своей старшей сестры Любови. Вскоре начались аресты, и матушка вынуждена была скрываться. В начале 1920-х годов она поступила на медицинский факультет Самарского университета, чтобы продолжать служение Богу и людям в условиях, когда оставаться открытой монахиней было невозможно. Игумения Нина проработала врачом в детском отделении самарской поликлиники до конца Великой Отечественной войны. По воспоминаниям знавших ее в те годы, она обладала выдающимся врачебным даром, ее знания помогли некоторым

Вверху слева: Игумения Нина, 1915 год.

Вверху справа: Эта фотография являлась пропуском игумении Нины в Крестовоз-движенский госпиталь г. Ростова. На ней дарственная надпись келейнице: «Моей милой Феклуше с добрыми пожеланиями спасения, терпения и молитвы».