058. Казанская Богородицкая Площанская пустынь, страница 8

Б тжм Л8Ш

Площанские иеромонахи Иоасаф и Адриан стали в XVIII веке первыми возродителями традиций старчества в русских землях. Заветы этих великих подвижников их многочисленные ученики передали следующему поколению монахов.

Иеромонах Иоасаф (Медведев) был первым площанским старцем-пустынножителем. Вот что о нем сообщает уже упомянутый нами отец Серапион, бывший учеником старца и управлявший Площанской пустынью (с небольшим перерывом) с 1777 по 1807 год: «Строитель иеромонах Иоасаф, родом царствующего града Москвы, у князя Урусова прислуживал отец их и они три брата, а он был средний, и одна сестра, девица, большая из всех, отец его был из мелких дворян города Ельца. По смерти отца их брата большого взяли в службу,

меньшего о. Иоасаф сам выучил грамоте, а сестра умерла, тогда он по своему обещанию и пошел в монахи; от роду ему тогда было 20 лет, и пострижен в Одрине монастыре игуменом Варнавою в 1717 году, а в мантию пострижен в Белых Берегах при Серапионе строителе в 1721 году, в иеромонахи произведен в Борщевскую пустынь в 1730 году Христофором, митрополитом грузинским, а строителем был в Белых Берегах полтора года и жил в пустыни более, а потом и в Площанской пустыни был строителем и всю обновил ее».

Вверху: Старец Адриан (Блинский).

Слева: Знаменитые брянские леса. Или — «дебрянские». В древних летописях Брянск назывался Дебрянском — этот топоним имеет совершенно очевидное «лесное» происхождение; позже он был сокращен на один слог.

Поправим игумена Серапиона — отец Иоасаф только начал обновление обители, приступив в ней к каменному строительству. Продолжилось же оно уже после того, как подвижник ушел в брянские леса (а это случилось в 1746 году, по истечении шестилетних настоятельских трудов). К тому времени возведен был Казанский собор, трапеза и некоторые другие здания. «Бо-годухновенные упражнения, — пишет о. Серапион, — старца... не токмо сей пустыни хотящим Бога ради жить были сведомы...» Другими словами, святая жизнь иеромонаха Иоасафа привлекала к нему множество жаждавших настоящего монашества. Это и стало главной причиной того, что любивший уединение подвижник покинул монастырские стены. Но полного отшельничества не вышло и в лесных дебрях — к отцу Иоасафу по-прежнему стремились желавшие стать его учениками, и он не гнал приходящих, многих постригал в монашество, кого-то и оставляя