058. Казанская Богородицкая Площанская пустынь, страница 9

подвижники

mim

Беглец из Петербурга

С Площанской пустынью был связан и преподобный Феодор (Ушаков), созидатель славы Санаксарского монастыря. Предположительно в 1743 году двадцатипятилетний капрал Преображенского полка Иван Ушаков тайно бежал из Петербурга в поморские леса, где молился в уединении. Спустя три года, устав от притеснений местных жителей, Иван отправился на юг, где, как он слышал, в лесных чащах скрывались духонос-ные старцы. Вскоре он оказался в Площанской пустыни. Управлявший тогда обителью в должности строителя иеромонах Иоасаф не сразу принял беспаспортного беглеца, однако после нескольких бесед все же уступил его настоятельным просьбам.

Однако в Площанской пустыни Иван Ушаков задержался недолго — уже в

1747 году его схватила сыскная команда, которой он во всем открылся. Ушакова доставили в Петербург — за нарушение воинской присяги его вполне могли сослать в отдаленные крепости на вечную солдатчину. Дело решила встреча бывшего гвардейца с императрицей Елизаветой Петровной. Видя твердую решимость дворянина посвятить себя Богу, она простила его; в августе 1748 года Ивана Ушакова постригли в монахи с именем Феодор в Алексан-дро-Невской обители, где он и подвизался на протяжении следующих девяти лет. Потом была Саровская пустынь, откуда в 1759 году преподобный перешел в оскудевший Санаксарский монастырь. Эту обитель святой буквально возродил из пепла. В ней он в 1791 году и окончил свои земные дни.

Рака с мощами преподобного Феодора Санаксарского (справа) в Рождество-Богородичном соборе Санаксарского монастыря. Над ракой — резная икона святого.

Рака с мощами преподобного Феодора Санаксарского (справа) в Рождество-Богородичном соборе Санаксарского монастыря. Над ракой — резная икона святого.

при себе. Священники окрестных сел отправили на него жалобу, обвинив в самовольстве, после чего старец был приведен к епископу Севскому и Брянскому Кириллу, который тем часом промыслительно оказался в Площанской пустыни. Архиерей, увидев перед собой изможденного подвижника в оковах, не смог удержать слез и приказал оставить его в монастыре. В 1767 году отец Иоасаф преставился и был погребен в Никольском приделе Казанского собора.

Спустя восемь лет его дело продолжил иеромонах Адриан (Блинский), которому тоже довелось испытать немалые скорби на своем пути. Был он родом из дворян Пермской губернии, более двадцати лет служил в армии, а получив отставку, отправился в Площанскую пустынь, где обрел духовного друга и постоянного спутника в лице послушника Иоанна (в монашестве Ионы). Узнав, что монашеских «вакансий» в Площанской пустыни нет, Василий Блинский перебрался в московский Симонов монастырь. Приняв

Коневский Рождество-Богородичный монастырь, современное фото. Старец Адриан, в бытность строителем этой обители, утвердил на Коневце традиции старчества и скитскую форму иноческой жизни.

там постриг, он в 1775 году вернулся в Площанскую обитель. В том же году старец вместе с Иоанном и двумя послушниками ушел в лес, где устроил иноческую жизнь по примеру древних подвижников. В 1783 году разыгралась трагедия — на монахов напали разбойники, нанеся пустынножителям страшные побои. После этого иноки перебрались в соседнюю Смоленскую губернию, в рославльские леса (почему отца Адриана обычно и называют в ряду знаменитых «рославльских старцев»). Но и здесь им не дали покоя — на них ушел донос с обвинением в раскольничьей деятельности. Отец Иона надоумил своего учителя обратиться через знакомого монаха к митрополиту Санкт-Петербургскому Гавриилу, который предложил старцу ехать в Коневский монастырь на Ладоге. Строителем Коневца отец Адриан пребывал почти десять лет, с 1790 года, а потом вернулся в Симонов монастырь, где скончался в 1812 году, незадолго до предсказанного им наполеоновского вторжения.