Вокруг света 1955-04, страница 6

Радостно возвращаться в охотничий стан с большой добычей.

этот живой памятник былой субтропической флоры. Амурский бархат — пробконос, из коры его делают пробку. Трудно перечислить отрасли народного хозяйства, где бы не требовался этот материал, непроницаемый для жидкостей и газов, тепла и звука, не поддающийся воздействию даже сильных кислот и щелочей.

Много бархата в лесах Хабаровского края, и берегут это сокровище тайги. Налажена плановая эксплуатация его зарослей. Здесь заготавливают сотни тонн драгоценного сырья. В Хабаровске построен специальный завод по переработке пробковой коры.

Неподалеку от пробкового дерева высится целая гора из пожухлых листьев и переплетенных стеблей. Огромная шапка снега лежит на них. С большим трудом можно признать в этом растении теплолюбивый и капризный к погоде виноград. Так не вяжется его вид с глубокими сугробами и обступившими поляну могучими елями.

За распадком вокруг дуплисгого тополя вьются лианы лимонника. Его яркокраеные ягоды четко выделяются на сугробе. Однако про

браться туда почти невозможно. Снег в распадке слишком глубок.

Шофер позвал нас к машине. Надо было торопиться, чтобы засветло попасть на лесоучасток.

Верно говорят дальневосточники, что с «половинкой» короче путь. Скоро показалась улица Маномы.

На площади у конторы мощный динамик разносит на всю округу: «Ой вы, ночи, матросские ночи...» У входа в здание висит написанное от руки объявление: сегодня в поселковом клубе демонстрируется кинофильм «Верные друзья». Мальчишки и девчонки голкают друг друга в снег, громко смеясь.

Совсем не верится, что находишься в глухой тайге, где перед въездом в поселок на дороге видны медвежьи следы

Сразу за поселком на берегу Маномы высятся штабели леса. Как только кончится ледоход, лес отправят на заводы, где из него будут сделаны сборные дома, железнодорожные шпалы, мебель; на судоверфи, где стройные стволы превратятся в мачты судов, доски для палуб и переборок; на бумажные фабрики и химические комбинаты.

Разная судьба ожидает деревья, выросшие на отрогах Сихотэ-Али-ня. Одни останутся в крае, другие по железным дорогам отправятся в Амурскую область, третьи будут экспортированы за границу.

Молод поселок Манома. Стены его домов еще не потеряли (воскового цвета, а неподалеку уже выросли новые населенные пункты Горный, Первомайский. Много таких поселков появилось в дремучих таежных дебрях, и сколько еще будет построено! Ведь лесная промышленность края по-настоящему начала развиваться только в годы советской власти. Сейчас в тайге Хабаровского края десятки леспромхозов. Это крупные индустриальные предприятия. На заготовке леса все механизировано. Пилят лес электропилами, тракторы трелюют деревья на склады, а автомашины возят его к местам сплавов и на железнодорожные станции.

СОБОЛИНАЯ ОХОТА

Возвращаясь на рассвете с лесоучастка, мы встретили Александра Гейкера — охотника-нанайца из промыслового колхоза «Красный Восток». Гейкер шел по како-му-то срочному делу домой. У его пояса висело сотни две белок и несколько соболей.

Нужно сказать, что мне явно повезло. В это время все охотники далеко в тайге. Добираться до охотничьих таборов надо несколько дней, если не недель, с опытными проводниками. Правда, встретившийся охотник говорил не очень хорошо по-русски, а среди нас не было знатоков нанайского языка. Пришлось ограничиться сведениями о том, что охота в этом году удачная. На прощанье Александр Гейкер, желавший помочь мне ознакомиться с промыслом, посоветовал зайти к охотоведу Николаю Васильевичу Михайлову.

С ним я познакомился, вернувшись в Хабаровск, в музее имени В. К. Арсеньева. Прошли в огром

4