Вокруг света 1955-04, страница 62

пищи. Возникали целые кладбища из костей и бивней.

Некогда сибирская мамонтовая кость ценилась выше слоновой кости с побережья Анголы и Золотого Берега Экваториальной Африки...

Пронзительный крик прервал мои палеонтологические раскопки.

«Кееек^кееек-чкееек!» — неслось с глинистых башен обрыва.

«Кьяк-кьяк-^кьяк!» — откликалось эхо...

Я выскочил из ямы. Над головой стремительно пролетела большая птица. Мелькнули длинные острые крылья, тупая голова и почти белая с редкими пестринами выпуклая грудь.

Кречет? Я не верил своим глазам. Прыгнув к ящикам, я рванул ружье из вьюка, но сокол уже скрылся за выступом дальнего обрыва.

«Кееек^кееек-кееек», — слышалось издали.

«Кьяк-кьяк-кьяк», — тихо повторило эхо. Может, лиственницы с гнездами сибирского кречета уже близко?

Взвалив пятипудовый бивень на бревенчатый настил, я отчалил от «Берега Слоновой Кости». Но течение закрутило плот и снова бросило его к подножию обрыва.

Счастливая мысль пришла во-время. Захлестнув клык мамонта мертвым узлом буксира, я спустил груз за борт, и костяной «плуг» стал бороздить дно, удерживая плот на фарватере.

...Река вырвалась на просторы плоской тундры. Вдали отсвечивали кривые плесы стариц.

Лес! Бросив весло, я взобрался на вьючные ящики и вскинул бинокль. Темнозеленые лиственницы сошлись на песчаных берегах реки редкими просветленными островками. Деревья росли на террасах, там, где почву хорошо прогревало летнее круглосуточное солнце.

Вытянув бивень из воды, я погнал плот к берегу. Разбив среди мохнатых лиственниц охотничий лагерь, я забрался в палатку и крепко уснул на спальном мешке.

* * *

Проснулся я от гнетущего ощущения во всем теле. Было темно, точно в погребе.

— Ослеп? Засыпан обвалом?

Вытянув руки, стал шарить кругом. Вдруг пальцы коснулись холодного мягкого хобота. Вскрикнув, я отдернул руку. Сердце стучало, капли пота катились по лицу...

Мамонт?!

Спички ломались и гасли. Наконец одна вспыхнула, осветив палатку и нехитрые мои пожитки: патронташ и ружье у изголовья, флягу на ремне, чумазую кастрюлю на примусе, резиновые сапоги у спального мешка. Их-то и коснулись в темноте пальцы.

Спичка потухла, и палатка будто провалилась во тьму.

Но куда девалось солнце? Ведь в летние месяцы оно светит здесь круглые сутки, не опускаясь за линию горизонта.

Пришлось зажечь свечу. Стрелки хронометра показывали 10 утра. Поспешно натянув сапоги, я потушил огонь и выбрался из палатки.

Стояла черная ночь. Даже белая парусина палатки не различалась. Вода в реке угадывалась по плеску волн. Звезд не было. Земля и .небо слились в однородную пустоту, лишенную признаков света. В ней где-то притаилась тундра.

Ухо ловило тихое, тревожное кряканье уток на реке. Казалось, что солнце потухло и земля погрузилась во мрак космической ночи...

Поразительное явление тьмы среди полярного дня объяснить затмением солнца было невозможно. Наступление затмений астрономы предсказывают очень точно. Но даже при полном солнечном затмении уменьшение дневного освещения непродолжительно, а беспросветного мрака никогда не наблюдается.

56

Может быть, плотное облако космической пьтли заслонило солнце?..

В небе вспыхнула кроваво-красная туманность. Она то расплывалась в бесформенное облако, то сжималась над горизонтом в багровый клубок. Мерцая, она разгоралась странным, наяшывающим светом, словно предвещая грозный космический ураган.

В 10 часов 35 минут в северной части горизонта появилась светлооранжееая полоса, она то расширялась, то сужалась, создавая впечатление, будто над горизонтом колебался край огромного черного покрывала, которым была сейчас накрыта земля.

К 11 часам ib центре небосвода загорелись оранжевые облака. Они клубились и переползали с места на место светящимися осьминогами. Вид пылающего неба был мрачен.

Черная ночь сменилась густыми сумерками. Из тьмы выступили мохнатые силуэты лиственниц, забелела палатка. У берега тускло блеснула заводь. В воде тихо плавали утки, гагары и крохали.

На песчаной отмели сошлись гуси. Вытянув длинные шеи, они к чему-то прислушивались. Дикие птицы жались друг к другу, близко подступали к палатке, словно искали защиты у человека.

Я взобрался на высокую лиственницу. Яркая полоса на севере расширилась и мерцала теперь зеленоватым сиянием. Юг попрежнему был закрыт черной тьмой.

Из мрака медленно выплывала помертвевшая тундра. На макушках близких лиственниц торчали странные фигурки. Мне показалось, что это черные карлики, они сидят и жадно вглядываются в посветлевший горизонт.

Сильные линзы двенадцатикратного бинокля приблизили карликов ко мне. Мигали круглые блестящие глаза, криво нависали хищные клювы...

Да ведь это кречеты!

Спрыгнув с дерева, я кинулся в палатку, надел патронташ и, схватив ружье, углубился в редколесье.

Ночь среди дня испугала птиц. Они не обращали внимания на мои выстрелы. Я подходил к подножью лиственниц и стрелял без промаха. За полчаса удалось набить двенадцать редких соколов на островке леса шириною в триста шагов.

Сгустившиеся сумерки заставили меня прекратить охоту.

Оранжевые туманности потухли, светлая полоса над горизонтом исчезла. Вновь наступила непроглядная тьма. Светящиеся стрелки хронометра показывали полдень...

Пришлось собрать сухих сучьев и зажечь костер.

Разложив добычу, я любовался бесценной коллекцией кречетов. Темные перышки пестрили белое оперение. Блестели синеватые клювы и черные когти. При свете солнца подстрелить осторожных соколов почти невозможно, но благодаря странному затмению двухмесячное путешествие увенчалось редким успехом.

Над палаткой заклубились красновато-бурые тучи. Северный ветер погнал их на юг, и высоко в небе открылись настоящие белые перистые облачка.

Тундра просыпалась. Голубые глазки полярных незабудок искали света. Птицы поднимались в воздух и летали во всех направлениях, приветствуя вернувшееся солнце...

♦ * #

Ч ерез неделю после необъяснимого явления плот благополучно достиг рыбацкого поселка в устье реки.

Два месяца я не видел людей и теперь с волнением смотрел на светлые домики, выросшие в тундре вдоль берега полярного океана. Строители не успели еще убрать стружек с широких улиц.

У причала грузилась двухмачтовая шхуна. На