Вокруг света 1955-06, страница 24

Большой Гуланский мост

станции Увэй. И хотя шпалы и рельсы уже уложены намного дальше, красный светофор предостерегающе горит в темноте наступившей ночи: путь еще закрыт.

КОНЕЦ ВЕЛИКОИ КИТАЙСКОЙ СТЕНЫ

Машина весело бежит по укатанной бензовозами шоссейной дороге. На пути часто встречаются небольшие заводики по обработке цветных металлов, обогатительные фабрики около залежей медных руд, поселения скотоводов.

Вот остался позади большой цементный завод в долине реки Цзэхэ. Он построен совсем недав-.до, и его продукция полностью идет на нужды строящейся железнодорожной магистрали. А дальше, где виднеются войлочные кибитки, находятся соляные разработки. И снова степь, отары овец, табуны низкорослых лошадей, оголенные тополя...

В Сучжоу (Цзюцюань) машина сворачивает со старинного караванного пути, и мы едем строго на запад — по тем местам, где пройдет железная дорога. Примерно через тридцать минут вдали показываются неясные очертания большой кре-

ТИБЕТСКИИ КОВЕР

В доме тибетца-ското-вода, во дворце далай-ламы в Лхасе, в многочисленных монастырях — всюду лучшим украшением служат ковры. Их расстилают на постелях, на скамьях, вешают на стены.

На протяжении многих веков тибетцы бережно хранили самобытное искусство ковроделия.

Для тибетских ковров характерны не только своеобразные орнаменты, но и очень яркие, сочные цвета: бордо, яркокрасный, фиолетовый, синий, темносерый.

Изображения будд, драконов, фениксов обрамляются орнаментом из цветов, листьев, иногда фигур животных. В ярких рисунках воплощается богатая фантазия народных художников и любовь к родной природе.

пости; это Цзяюйгуань, здесь заканчивается Вань-личанчэн, что в переводе значит «Стена в десять тысяч ли», или Великая китайская стена, как ее привыкли называть.

Это грандиозное сооружение начали строить в IV—III веках до нашей эры. После объединения Китая под эгидой императора Цинь Ши-хуанди в 221 году до нашей эры разрозненные участки стены были соединены в непрерывную линию.

Начинаясь у Шаньхайгуаня, на берегу Ляодунского залива, стена идет на запад по горным отрогам, приближается к Пекину и, повернув на юго-запад, оканчивается в провинции Ганьсу.

Длина ее (со всеми ответвлениями) около четырех тысяч километров. На всем извилистом пути Великая китайская стена оставляет, как дозоры, одну за другой тысячи сторожевых башен. Маленькие и большие, они лепятся на крутых горных хребтах. И когда смотришь на стену с самолета, она кажется гигантской ниткой бус, оброненной кем-то на горные кряжи.

Крепость Цзяюйгуань вобрала в себя все архитектурные элементы китайской стены. Десятиметровые зубчатые стены ровным квадратом опоясывают просторный двор. По углам и в середине каждой стены — башни.

Через узкую щель между створками окованных жестью ворот, к которым, видно, уже давно не притрагивалась рука человека, мы буквально протискиваемся во внутренний двор Печать запустения лежит на всем. Большая часть построек полностью развалилась. Лишь справа в углу еще сохранились строения ямыня — управления. Его сразу можно узнать по строго установленному в те далекие времена расположению помещений. Вот приемная начальника ямыня, дальше идут канцелярия, жилища для стражи, конюшни и, наконец, широкий двор, где обычно разбирались жалобы и прошения. Здесь же виновные подвергались телесным наказаниям.

В ямынь пускали не каждого: здесь находилась власть. Для устрашения на воротах ямыня обычно изображали мифического зверя, который якобы не боялся ни огня, ни воды, ни ветра. Разинутой пастью он старался схватить солнце. Однако при первой же попытке поглотить светило его неминуемо ждала смерть.

Мифический зверь символизировал китайский мандаринат, а солнце олицетворяло императора.

Мы не нашли на воротах ямыня изображения зверя. Очевидно, его стерло время, так же как китайский народ стер с лица своей земли мандаринов и императоров.

20