Вокруг света 1963-01, страница 55

за то, во что все мы верили — и не только верили, «о были готовы отстаивать до последней капли крови ¹. Выстрелы прозвучали на всю страну, возвещая наступление тяжелой поры: новые аресты, новые казни, террор, предательство... Но также и растущее сопротивление, растущая воля к борьбе.

Нам пришлось на время притаиться — именно в это время были задуманы большие дела. Зимой 1941 — 1942 года несколько десятков человек — большинство из них не дожили до конца войны — объединились в организацию, позднее названную «группой Освальда». Так уж получилось, что группу назвали моей кличкой. Кроме горечи и сожаления, это обстоятельство ничего во мне не вызывает: горечи — потому, что мне не было дано пасть вместе с ними; сожаления — потому, что эти люди очень бы пригодились сейчас, когда грязь и тина мутят воду там, где недавно яростно бушевали неистовые волны.

РАЗГОВОР

...Снова вхожу в прихожую, и снова Герд и ее испуганные глаза.

— Асбьёрн, ты? Я так испугалась.

— Чего?

— Сама не знаю. Ведь я понимаю, ты какое-то дело затеял. И Оскара втянул.

— Ничего ты не знаешь, Герд. Знать-то нечего. А бояться — тем более.

— А что за ребята ходят сюда? Ночью и то являются. И всё незнакомые.

— Значит, пусть больше сюда не приходят?

— Да нет. Я не это хочу сказать. При чем тут я, пусть ходят. Такие дела решает Оскар. Вот и сейчас у нас два гостя. Они уже бывали здесь раньше.

Я подошел к ней, положил руки ей на плечи.

— Вот что, Герд. Ты ничего не знаешь. Не должна ничего знать. Ясно?

Низко опустив голову, она прошептала:

— Да. Ясно. Давно ясно, Асбьёрн. На меня можно положиться, не подведу. Языком трепать не люблю, так что не проговорюсь. Но иногда мне бывает страшно. Если что-нибудь случится с Оскаром или с дочкой, я не перенесу.

Она сидела на диване, на коленях — ребенок. Из окна на щеку падал слабый свет с улицы. Я уже давно не видел у нее настоящей улыбки. В глазах — неизменная тревога, настороженность. Лишь изредка, наклоняясь над девочкой, она чуть улыбалась.

Мы были одни в квартире. Оскара мобилизовали работать на немецком аэродроме Вярнес под Тронхеймом. Я уговорил его подчиниться, у меня было кое-что задумано.

Стоял сырой мартовский вечер. На город надвигалась угрюмая, ненастная ночь. Мы сидели молча. Ребенок дремал, прижимаясь к матери. Вдруг Герд подняла голову и прислушалась.

— Кто-то идет по лестнице. Ты кого-нибудь ждешь?

—- Да. Но сейчас на лестнице никого нет. Не волнуйся, Герд, пока что нам ничто не грозит.

Она резко встала.

— Ничто не грозит! Думаешь, я не знаю, зачем он в Вярнесе? Немцам помогать? Как бы не так. Скажи кому-нибудь еще.

⁴ — Ну ладно. Правильно он поступает или нет?

— Он? Ну, знаешь, это уже нахальство. При чем тут он? Ты!

— Нет. Я не принуждал его.

Она села, крепко обняв ребенка.

— Конечно, нет. Я знаю это, Асбьёрн. Просто

1 В сентябре 1941 года гитлеровские оккупанты в Норвегии, видя, что норвежцы не идут на сделки с ними, ввели режим жестокого террора. Первыми были расстреляны популярные профсоюзные деятели Виггс Ханстен и Ролф Викстрём.— Прим. переводчика.

я боюсь, как бы с ним чего не случилось. Что тогда будет со мной и малышкой?

— И зря боишься, никуда он не денется. А что будет с Астрид и Ролфом, если что-нибудь случится со мной?

— Астрид! Астрид — молодец.

— Ты тоже молодец, Герд. Только уж очень мрачно на все смотришь. А как раз теперь тебе необходимо быть молодцом.

— Что ты хочешь сказать?

— Нам нужна твоя помощь.

— Разве я не помогаю %ам каждый день?

— Помогаешь. Но это посложнее. И к тому же опасно.

Она снова вскочила.

— Ничего не выйдет! Меня не трогай, Асбьёрн! У меня ребенок. Ищите кого-нибудь еще. *

— Ладно.

Она тяжело вздохнула, потерлась щекой о волосы ребенка.

— А, что там говорить, все равно по-вашему будет. И Оскар также велел бы. Ну, в чем дело?

— Когда ты отправляешь Оскару чистое белье?

— Каждые две недели.

— В следующий раз приложишь кое-что от нас.

— Что?

Не видя, я ощутил на себе ее взгляд. Бывали минуты, когда она меня ненавидела, я это знал.

— Что вы хотите послать Оскару?

— Динамит.

— Асбьёрн! Ты сошел с ума! Этого я не сделаю. И не уговаривайте!

— Нет так нет. Я так и думал. Ничего не поделаешь. Я ж не могу тебя заставить. Добудет динамит там, на месте. Авось удастся. Рискованно, конечно. Сколько шансов «за», столько же «против». Он знает, где у них склад. Там круглые сутки двое часовых. Стреляют без предупреждения. Ничего, справится. Все-таки кое-чему уже научился.

Слышно было, что ребенок заснул" по-настоящему. Дыхание стало ровным, спокойным. Да-а. это хуже, чем стрелять в людей. Хуже, чем бежать сломя голову от преследующих немцев. Но поддаваться своим чувствам нельзя.

Волосы ребенка шелестели под ее рукой.

— Когда они придут, Асбьёрн?

— Вот-вот должны быть. А ты ложись. Мы будем поздно сидеть, нужно кое о чем поговорить.

— Спокойной ночи, Асбьёрн.

— Спокойной ночи. Трудное нынче время, Герд.

— Да, нелегкое.

Прижав ребенка к груди, она медленно покачивала его.

— В среду я отправляю белье. Приготовь, что тебе нужно послать.

— Хорошо. Мы поможем тебе уложить.

РУКОПОЖАТИЕ -

По всем каналам связи к нам поступали тревожные вести. Немцы пустили в ход весь свой аппарат, вознамерившись парализовать движение Сопротивления. Мы знали, что теперь последует И не ошиблись. Доносы, массовые аресты, переполненные концлагеря, ссылки в Германию, изощренные пытки. И смертные казни, подчас совершенно бессмысленные.

Астрид ни о чем не стала спрашивать, когда я приехал за ней и сыном и отвез их на хутор в гор ной глуши Сандсвяра. Она ни о чем не спросила ¹и тогда, когда я простился с ними. Спрашивать было не о чем И так все понятно. Сынишка крепко обнял меня, на глазах блестели слезинки. Но он гордо улыбался.

— Я знаю, — сказал он.

-— Что ты знаешь?

— Да вот куда ты теперь едешь.

— Куда же?

4 «Вокруг света» № 1

41)