Вокруг света 1963-01, страница 53

— Идет. Но чтобы сотрудничать с человеком, я должен знать о нем все. Имя, фамилию, адрес, возраст, должность, биографию, политические убеждения родственников — все.

— Правильно. Кто-то один должен знать всех. Получишь нужные данные у меня. Но если тебя схватят, начнут пытать?

— Живым меня не возьмут.

РАССТАВАНИЕ

Когда на душе становилось очень уж скверно и казалось, несчастьям не будет конца, я вспоминал хортенские леса, уголок рая. Идти по лесу — может быть лучше? Хвойный ковер на упругой земле мягко пружинит под ногами, во всем ^еле легкость и бодрость. Плывет густой смоляной запах, ты вдыхаешь его полной грудью, и он придает еще больше бодрости, ты весел, счастлив, тебе хочется громко петь или размахивать руками, воображая, будто летишь.

В гуще леса притаились маленькие темные озера, ты говоришь себе, что первым увидел их. Никто до тебя не лакал, лежа на животе, эту холодную чистую воду. Никто до тебя не заглядывал в жуткую черную глубь .и не корчил рожи собственному отражению.

Когда на душе становилось очень уж скверно, я вспоминал эти леса, и сразу делалось легче.

...Летним днем я шел по лесной тропинке, земля мягко пружинила, я чувствовал себя бодрым и сильным, туго набитый рюкзак казался совсем легким.

Впереди, весело смеясь, шагали Астрид и сынишка.

Кругом чаща, никого, кроме нас троих.,

— Вон оно! — крикнул Ролф, показывая на озерко впереди за деревьями.

Озеро было почти круглое; вдоль берега густо росли кувшинки Крутые скалы на той стороне бросали черную тень на блестящую гладь.

— Вот оно! — Голос звенел от волнения.

Между деревьями сочно зеленела поляна. Она спускалась к самой воде, дно здесь было отличное для купанья. Достав все из рюкзака, я сложил из больших камней очаг. Стоя на коленях напротив меня, Ролф жадно следил за каждым моим движением. Готово! Теперь вместе набрать хворосту и разжечь костер. Астрид поставила кофейник, мы с Ролфом разделись и вошли в воду.

Хорошо! Я быстро поплыл, наслаждаясь движением. Ролф резвился у самого берега. Но вот я вернулся.

— Ныряй!

Он вопросительно поглядел на меня.

— Ныряй! Смелее!

— С головой?

— А как же!

— Холодно...

Я схватил его за чуб и окунул. Вынырнув, он судорожно вдохнул; губы обиженно кривились.

— Ныряй!

Я снова окунул его, на этот раз подольше.

— Асбьёрн!.. — Астрид смотрела на нас, держа кофейник в руке.

— Ныряй!

Он послушался. Вынырнув, широко улыбнулся и тут же снова нырнул.

Но вот мы уже у костра, поели, выпили кофе; я лежу, покуривая, на спине и смотрю, как в светлом голубом небе тихо парят белые облака. Вспомнил, как мы с товарищем купались в Барселонском заливе и моего друга до смерти напугал морской слон, которого он принял за самого черта.

Ролф хохотал до слез.

— А где сейчас твой товарищ?

— Его больше нет на свете, остался в окопах под Брунете...

Потом Ролфу захотелось поиграть в индейцев.

— Я буду Оленье Копыто, вождь племени ша~ вану, а ты Мултала. разведчик.

— Нет, — возразил я. — Оленьим Копытом должен быть я. Мултала был маленького роста, совсем как ты.

Подумав, он согласился.

— Ладно. Пусть я буду Мултала. Но тогда мне нужен лук. Бечевка для тетивы у меня есть.

Я срезал гибкий рябиновый хлыст, смастерил лук и стрелы.

— Из такого лука до луны дострелить можно, — сказал я и пустил стрелу высоко-высоко.

Мы исполнили индейский танец. Астрид, сидя на корточках с моей трубкой во рту, изображала скво.

Игра продолжалась почти до вечера. Но вот пришла пора укладывать рюкзак.

Мы стояли рядом друг с другом, ее голова легла на мое плечо, сердце тревожно стучало.

— Астрид, ты приедешь, если я тебя позову?

Она подняла голову, и ее глубокие влажные глаза заставили меня вспомнить косулю, которую я когда-то ранил.

Террор, убийства, попрание человеческого достоинства, подавление свободы, война, унесшая миллионы жизней, — вот что такое фашизм, кровавое детище умирающего империализма

Фашизм не только история. Это и современность. В Испании и Португалии еще существует фашистский режим. В некоторых других странах угроза фашистской реакции не снята.

«Ужасное слово, рожденное в конвульсиях Европой, пострадавшей от мировой войны, слово отчаяния, насилия и смерти... — «фашизм» вновь вошло в наш словарь. Оно устарело, говорите вы? К несчастью, нет», — признает даже орган правых социалистов во Франции газета «Попюлер де Пари».

Однако бдительность народов, единство сил, активно борющихся против фашизма и войны, лишают его будущего.

Народы говорят фашизму: «Нет!»

И все же империалисты еще не раз будут делать попытки использовать орудие фашизма. Поэтому сейчас особенно ценны и дороги документальные книги, возвращающие нас к тем дням, когда, опутанные коричневой паутиной, народы Европы выдвигали своих героев Сопротивления, когда во мраке, казалось, беспросветной ночи слышался призыв «Свобода или смерть! Мир победит!».

В этом номере журнала мы начинаем печатать главы из книги борца-антифашиста, участника норвежского Сопротивления Асбьёрна Сюндэ «Борьба во мраке».

— Да, Асбьёрн. Я приеду.

Ролфу надоело прятаться, он высунул голову из куста.

— О чем вы там говорите?

— Ни о чем, Мултала. Пошли. Оленье Копыто должен идти. Шавану ждут его.

КВАРТИРА ДРУГА

...Трудно жить. Но только и умереть не легче. Проще всего тому, кто отправляет на тот свет немцев. И я буду это делать, пусть не сомневаются...

47