Вокруг света 1963-03, страница 56

"с ним, а мы с Педрито — сзади, подталкивая плот изо всех сил.

На середине реки я начал задыхаться и на секунду перестал грести. Зеленые заросли противоположного берега проносились мимо нас с непостижимой быстротой. Возмущенный возглас старика индейца вернул мне силы; пробормотав что-то в свое оправдание, я снова принялся яростно работать руками и ногами. И как раз вовремя — нас едва не пронесло мимо намеченной отмели. Задыхаясь, упал я на песок и вдруг увидел, что Педриго снова лезет в воду и плывет обратно, чтобы переправить быка.

Педрито тащил быка за веревку до тех пор, пока тот не очутился в воде, и здесь предоставил его самому себе. Славное животное и не подумало отступать: повернувшись к нам мордой, бык мужественно боролся с уносившим его потоком, пока, наконец, не выбрался на берег.

Тут-то индейцы заметили дым, который привлек мое внимание еще на том берегу. Они явно забеспокоились. Значит, этот дымовой сигнал был подан людьми на правом берегу Синаруко, а территория яруро кончалась на левом.

Индейцы начали спешно готовиться в обратный путь Я предложил им закончить с нами этот дневной переход и пообещал отдать за это свой наручный компас, который давно привлекал их внимание. Но моя уловка ни к чему не привела: индейцы отказались наотрез. Я поблагодарил своих проводников, вручил каждому по большой полоске жевательного табака и по хорошему охотничьему ножу, а старшему индейцу дал и мачете.

Прежде чем столкнуть плот обратно в реку, проводники посоветовали нам идти и в темноте — хотя бы часть ночи.

— Тогда плохие индейцы потеряют ваш след! — говорили они. — Но только смотрите не разводите огня!

По их словам, через день мы должны дойти до большой реки Хуриепе, на берегах которой живут свирепые гулигули, убивающие всех путников. Поэтому нам надлежит всячески избегать остановок близ Хуриепе.

Мы с Педрито смотрели вслед проводникам, пока они не переправились на свой берег. Нам сразу стало как-то тоскливо: яруро были верными спутниками.

Когда мы, навьючив быка, снова тронулись в путь, солнце висело низко над горизонтом. Столб дыма по-прежнему вздымался к небу справа от нас, но постепенно «отставал», пока мы не потеряли его из виду. Это могли быть только индейцы гуахибо.

Племя гуахибо состоит из множества ответвлений. Одни из них называются чирикоа, другие — куиба. Куиба очень мало изучены, и среди них встречаются совершенно дикие племена. Должно быть, их-то и имели в виду наши яруро, когда говорили о гулигули с реки Хуриепе.

Время от времени в этих местах появляются индейцы аморуа — еще одно ответвление гуахибо. Они приходят сюда от Рио-Негро во время больших кочевий. Рассказывают также о гуахибо-салиба. Они обитают в самых диких районах льяносов Колумбии. Никто не знает языка и точного места поселений салиба.

За Синаруко снова началась степь, от которой мы успели отвыкнуть. Море трав расстилалось до самого горизонта. В угрюмом молчании мы прошли еще четырнадцать километров и остановились на ночлег среди темноты и болот.

Мы не нашли деревца, чтобы подвесить гамаки. Пришлось лечь прямо на влажную землю. Москитные сетки, нацепленные на палки, почти не защищали нас от насекомых. Попробовали завернуться в одеяла, но невыносимая духота ночи заставляла нас то и дело раскрываться во сне.

Мы были так измучены тяжелым переходом, что проспали несколько часов. Но едва Южный Крест засверкал в небе, жгучие укусы комаров, облепивших нас с головы до ног, прогнали сон. Мы раздирали себе кожу до крови, неумолчный звон и писк мириад насекомых не позволял сомкнуть глаз ни на миг.

Наш бык лежал недвижимый, как камень. Тысячи комариных хоботков пронзали его, но он стоически терпел эту пытку, даже не пытаясь сопротивляться.

Едва начало светать, мы навьючили быка и полусонные двинулись дальше. Льяносы оставались такими же пустынными — никаких признаков жизни, кроме полчищ насекомых, одинаково агрессивных и под палящим солнцем и ночью, да редких хищных птиц, круживших высоко в небе, которое от жары казалось почти белым.

Ш ш ли мы через болота или по более сухим участкам — весь этот день мы видели только травы. Лишь дважды вдали показались пальмы. Увы, мы обошли их стороной: в ямах, из которых поднимались их стволы, бык мог увязнуть. Наш третий спутник начинал меня беспокоить: когда он увязал в грязи, приходилось снимать с него вьюки и помогать ему выбираться на сухое место, дергая одновременно за рога и за хвост. Подобное занятие здорово измучило нас с Педрито.

В бескрайных льяносах можно было не бояться, что нас застигнут врасплох. Поэтому, когда солнце ушло за горизонт, мы решили остановиться, разжечь костер и приготовить себе ужин.

Всю ночь на востоке ворчал гром и меня не оставляло беспокойство. Индейцы яруро, прощаясь с нами, предупредили, что Хуриепе находится на расстоянии одного дневного перехода, но до сих пор мы не заметили на горизонте линии прибрежных зарослей. В чем же дело? Может, болота замедлили наше продвижение? Или ошиблись индейцы? Или мы неправильно их поняли?

На следующий день, часов около одиннадцати, мы заметили, наконец» прибрежные заросли Хуриепе, где таились «дикие индейцы», и вскоре вышли к самой реке.

В прибрежных зарослях был просвет, и травяное море льяносов подступало к самой реке.

50