Вокруг света 1963-04, страница 44

тарного алюминиевого кузнечика с отброшенными назад тупо обрубленными крыльями

Полярный рассвет уже начал свою работу. Здесь не скажешь о нем, что он рождается, — зари нет, рассвет словно растворен в воздухе, в каждой частице; постепенно воздух светлеет и светлеет, уже холодно поблескивают округлые тушки фюзеляжей. утыканные заклепками; вычерчивается легкая застекленная башня стартового пункта

Ревет граммофонная глотка двигателя, снег позади самолета подметен и отшлифован жестким и горячим воздухом, истребитель дрожит от сдерживаемой ярости турбин. У подвесных баков, похожих на торпеды, под крыльями холодно смотрят вперед желтоватые зрачки упрятанных в обойму «эрэсов» — ракет. Механик с красным флажком стережет опасную зону у носового, мягко вогнутого внутрь и чуть среланного акульего сопла, втягивающего воздух. Лежат под резиновыми покрышками колодки: еще не пришел трепетный момент старта

— Подполковник ушел на разведку погоды.

Разведка погоды командиром — обычная завязка летного дня. Аэродром ждет возвращения командирского истребителя, слушает его голос сквозь облака. Метеосводка — это хорошо, однако не вредно пощупать погоду крыльями своего самолета, прежде чем подсказать другим, как надо пробивать облака.

Косо и стремительно, как дождевая капля под ветром, выпадает из облаков «МИГ»; полет его — росчерк; вот колеса мягко встретились с серой полосой, кажущейся особенно узкой среди снежного пространства; вот он побежал, как бы приседая во время торможений. Командир вернулся.

...Кривцов наготове в кабине; голова его кажется неестественно округлой. как шар, — это от шлема. Он скрещивает и разводит руки — семафорит. Техник убирает колодки Вой двигателя оглушает.

Башня с застекленной площадкой наверху — дирижерский пульт летного дня, и человек в темной куртке. только что вернувшийся из разведывательного полета, здесь хозяин. У него именно такое лицо, какими мы привыкли отвлеченно пред

ставлять лица (Тывалых летчиков, нф нарочно каждый раз вспоминая Чкалова — эталон человечности и мужества. Грубоватое, крупное лице-с резкими морщинами (я бы сказал, это профессиональные морщины); внимание на пределе, глаза схваты вают и запоминают, движения рук автоматичны. Эти морщины говорят о нелегкой профессии, требующей от человека собранности и устремленности пушечного ядра.

Но я редко вижу лицо командира — он весь поглощен открывающейся за стеклом панорамой аэродрома, движением автомашин, людей и самолетов; даже для постороннего взгляда все это движение на современном боевом аэродроме наполнено отрепетированной строгостью, логикой каждого действия, железной формулой ритма.

— Маяк-1, я 232-й, разрешите запуск.

Время, спокойное, тихое и плавное время, которое мы зачастую меряем в нашей повседневности часами, не замечая, как груба основная единица измерения, здесь, на стартовом пункте, распадается на секунды, и каждая секунда весома, отгранена.

38