Вокруг света 1963-04, страница 69

День на песчаном Эльбрусе

Песчаная пустыня и бархан высотой в 200 метров! И все это на Кавказе, недалеко от Махачкалы. Невероятно! Такой была первая реакция, когда я услышал об удивительном месте, куда собиралась наша энтомологическая экспедиция. Потом я стал рассматривать карту. Сары-Кумы — желтая полоска (судя по масштабу, длиной километров в восемь и шириной в два). Но ведь барханы бескрайных азиатских пустынь обычно не достигают и пятидесяти метров, только очень немногие из них едва превышают сто. А тут, на узкой ленточке дагестанской «пустыни», целый песчаный Эльбрус.

И вот мы отправились к этому невероятному бархану. Нам предстояло всесторонне изучить энтомофагов — полезных насекомых, помогающих людям сохранять леса, поля и сады от всякой прожорливой нечисти. Кроме того, нужно было собрать образцы паразитов и хищных насекомых.

Ехали долго. Весь день просидели скрючившись, втиснутые в груду спальных мешков, рюкзаков и канистр с бензином.

Наконец на фоне гор появился ярко-желтый конус. Целая песчаная гора с острым гребнем, озаренным последними лучами солнца. Да, он действительно существует здесь, песчаный Эльбрус!

...Раннее утро. Свежо. Все вокруг кажется нереальным, будто сон продолжается: солоноватый на вкус морской ветерок, далекие пароходные гудки и золотая песчаная гора на фоне бледно-синего неба. На цветах и травинках темнеют мохнатые комья. Это их облепили жуки из рода милябрис, оцепеневшие после ночной прохлады. Доброе утро, жуки! Наша работа начинается.

Обвешиваемся <тбсуей» — нехитрым оборудованием бродячего энтомолога. У каждого — сумки, в которых лежат пинцеты. пробирки, морилки, блокноты, сачки. а у фотолюбителей — еще и аппараты.

В зарослях джузгуна уже кто-то стоит согнувшись, и кажется, что этот «кто-то» без головы. Голова его в сачке: только так можно выбрать из улова нужных насекомых. А если в сачке окажется шершень или пчела?.. Что ж, путь энтомолога не усеян розами.

Постепенно все вокруг просыпается, оживает, наполняется звуками. С громким

В. ТАНАСИЙЧУК

Фото автора

жужжанием проносятся в воздухе миляб-рисы, похожие на черно-огненные летающие цветы. На каждом шагу из-под ног, шелестя крыльями, вылетают муравьиные львы, напоминающие серых стрекоз с усиками. То и дело выскакивают смешные ушастые ящерицы-круглоголовки, совсем как маленькие драконы. Они удирают на своих длинных ногах, закрутив хвост спиралью. Одну из круглоголовок нам удается окружить. Бежать ей некуда, и она поднимается на лапках, раздувая широкие «уши»: мол, смотрите, какая я страшная.

Идем дальше. Плотный, слежавшийся песок покрыт рябью, будто на морском дне. Волнистая песчаная равнина постепенно повышается, становится круче. Неожиданно выходим на край гребня. Позади нас — пологий склон, впереди — обрыв не меньше сотни метров. Внизу зелень садов и виноградников, крутые берега речушки, железнодорожное полотно и веселые пристанционные домики.

Гребень становится все уже. Ступаем осторожно. Один неудачный шаг — и скатишься вниз, а взбираться снова по песку, да еще в такую жару, не очень-то весело. Обжигает босые ноги, но в кедах идти нельзя, набивается песок, и они сразу становятся тяжелее килограмма на два.

Кажется чудом, кяк эта сыпучая масса не сползет, не обрушится лавиной на зелень садов, на железную дорогу и домики. Но удивительная песчаная гора так же прочно стояла и сто лет назад, когда ее впервые исследовали ученые.

Сначала предполагали, что такое необычное явление природы могло возникнуть только под действием вулканических сил. Загадку Сары-Кумов разгадал ботаник и геолог Майоров. Оказалась он я проще и даже интереснее. Сары-Кумы обязаны своим рождением ветрам. Они сначала раз

веяли древнекаспийскую террасу, сложенную из крупнозернистого песка, потом снова собрали его и слепили гору. А сейчас ветры оберегают свое творение. Благодаря своеобразному рельефу — сочетанию высокого нагорья с глубоким каньоном реки — они, завихряясь, сгоняют песок вверх, не давая ему ссыпаться в ущелье. Сложная комбинация ветров, по нескольку раз в день меняющих направление, словно невидимыми руками держит этот сыпучий гребень. Сгоняя песок, ветры растят свое детище: незаметно для глаз бархан год от года увеличивается.

Пора и вниз. Спуск происходит молниеносно, способом, хорошо известным туристам, — «на пятой точке». Поднимаем фонтаны песка, сея панику среди круглоголовок.

В пойме — ковер цветов, над которым вьются черно-желтые, похожие на ос му-хи-сирфиды. Фотографировать их в полете почти невозможно. Пока крупная сир-фида застывает, как вертолет, в воздухе, навожу на резкость. Но муха исчезает из объектива прежде, чем я успеваю нажать на спуск. Тогда щелкаю несколько раз просто так, наудачу. Из тридцати шести снимков приличными оказались два. Можно сказать, повезло.

Вечером мы привлекаем насекомых светом. Приспособления для этого придуманы простые: расстилаем белый вкладыш спального мешка и направляем на него луч фары. На светлое пятно слетаются бабочки и жуки. Одни ведут себя вызывающе: нахально ползают по рукам, голове, залезают за шиворот. Другие скромны: сидят на одном месте. Сначала выбираю непарного шелкопряда с перистыми усиками. Кто мог бы подумать, что этот злостный вредитель лесов так величествен! А вот уселось страшное насекомое — гибрид мухи и скорпиона с загнутой вверх клешней. Этот уоод — паноопа, «зверье совершенно безобидный и ррже полезный. Обычно пугливая, сейчас пакоппа близко подпускает к себе объектив аппарата. Пожалуй, новый способ съемки «на фару» стоит учесть в дальнейшем.

Прошла ночь. Занялось новое утро, туманное, дождливое. Увязываем рюкзаки. В последний раз окидываем взглядом невероятную песчаную гЪру, над которой низко плывут лохматые облака.

Г>

1