Вокруг света 1963-06, страница 56

Хозяин — старый-престарый индиец с желтым морщинистым лицом — нагнулся к нему.

— Ну? — Лавочник обнажил красные от бетеля зубы. — Что тебе? Целый день стоять будем?

Челюсти неутомимо перемалывали бетель.

Он попросил на пенни того, другого, третьего — как задумал раньше, высыпал сласти в карман, швырнул кулек на пол и вышел. Индиец что-то сердито буркнул ему вдогонку и еще прилежнее заработал челюстями.

Он сел на тротуар возле дома на солнечной стороне улицы.

Леденцы, мятные лепешки — полный рот набил, и на какое-то время парк был забыт.

Его глаза безучастно смотрели на сестренку, которая остановилась перед ним.

— Мама велела, чтобы ты шел есть. — Она машинально вытерла под носом; взгляд ее был прикован к его оттопыренной щеке.

— Дай мне!

Получив конфету, она поспешно сунула ее в рот.

— Высморкайся как следует! — приказал он тоном старшего.

Она пошла следом за ним, чмокая и поминутно шмыгая носом.

Отец уже сидел за столом.

— Почему за тобой всегда надо посылать? — сказала мама.

Он юркнул на свое место, но тут же встал и побежал мыть руки, пока мама не сделала нового замечания.

Ужинали в полной тишине, только ложки звенели да сестренка без конца шмыгала носом.

Вдруг его осенило, он даже есть забыл, рука с ложкой замерла в воздухе. Что, если пойти в парк, когда стемнеет? Старики, ребятишки и няньки с колясками уйдут, никто не сможет ему помешать. От этакой мысли у него голова закружилась. Да, но ведь он никогда не был вечером в той части города... Страшно... Пальцы, сжимающие ложку, побелели от напряжения.

«Все равно я это сделаю! Сразу после ужина пойду в парк». Он поспешил проглотить свою порцию и, с трудом скрывая нетерпение, посмотрел на тарелки других. Когда же они кончат?!

Но вот отец отодвинул тарелку и закурил. Можно убирать со стола и мыть посуду!

Он мигом перемыл все тарелки. Сестренка вытирала их, не переставая шмыгать носом.

Так. Теперь подмести, вынести мусор... — Мама, можно я пойду -— поиграю?

— Но только чтобы мне не пришлось опять посылать за тобой!

Луна была словно сияющий шар, от которого во все стороны разлетались звездочки-осколки.

Сперва он шел не торопясь, но потом не выдержал, побежал. Бегом миновал центр с его сказочным миром витрин, а когда завидел вдали ограду, возбуждение вдруг прошло и ноги сразу отяжелели.

Вот и парк — железная ограда, калитки... На столбе за оградой — объявление; еще дальше — качели! При виде их он снова воодушевился.

Он подошел ближе. Дыхание участилось. Кругом ни души. Из-за угла выскочила автомашина, он вздрогнул от неожиданности.

Прутья ограды обожгли ладони холодом. Он помешкал, потом решился и полез вверх. Вскарабкался и соскочил на мягкую вскопанную землю. Тихо ступил на влажную от росы траву и побежал, приминая травинки босыми ступнями.

От качелей — к карусели, от карусели — к горке. Вверх по лесенке... И вот он стоит на фоне неба, будто птица, будто орел! Он лег на живот и заскользил вниз. Эгей! Стрелой вылетел на траву и перевернулся на спину. Несколько мгновений он лежал так, глядя на луну, потом вскочил на ноги и опять побежал к лесенке, чтобы снова пережить ощущение полета.

Каждый раз, скользя с горки вниз, он мечтал, чтобы это никогда не кончилось, — лететь, лететь, лететь!..

Хорошо бы на перекидных качелях покататься! Он толкнул доску — второй конец громко стукнул о землю.

— Наплевать!

Кряхтя от натуги, он попытался сдвинуть карусель. Уперся как следует ногами, весь напрягся... Пошла! Он толкнул ее посильнее и вскочил на ходу, свесив одну ногу, чтобы подогнать карусель, если начнет останавливаться. Сиденье качалось, как корабль, рассекающий волны. Жаль только, что так часто надо отталкиваться. Он соскочил на землю и побежал к висячим качелям.

Расставив ноги на доске и крепко держась за серебристые цепи, он присел, словно бегун на старте, потом резко выпрямился. Доска качнулась. Еще толчок, еще... Выше, выше, выше! К небу, к самой луне! Протяни руку и возьми звездочку, приколи себе на грудь! Ух ты, как далеко земля внизу! Ни одна птица не залетала так высоко, как он, а полет все стремительнее, стремительнее...

В будке в другом конце парка зажегся свет — желтая заплатка на темном квадрате. Открылась дверь, он различил на пороге какую-то фигуру. Ну, конечно, сторож. По земле, петляя, побежал луч карманного фонаря.

Сторож стоял внизу так, чтобы не задело качелями, и поймал его в воздухе лучом.

50