Вокруг света 1963-06, страница 60

ОХОТА

НА СТРАУСОВ

» « Р хотел снять на кинопленку WA I нанду — южноамериканского родича африканского страуса. Эти крупные птицы еще водятся в окрестностях деревни Монастерио, находящейся милях в сорока от Буэнос-Айреса.

Монастерио напомнил мне бутафорские деревни в Голливуде, сооружаемые для съемки фильмов о Дальнем Западе. Прямоугольные дома беспорядочно тянулись вдоль грязной улицы, изборожденной глубокими колеями и пестревшей следами лошадиных копыт.

— Есть ли у нас шансы выследить стадо нанду и заснять их? — спросил я у своего переводчика.

— Может быть, ты захочешь снять фильм о том, как пеоны ловят нанду? — спросил меня Рафаэль.

— А как они их ловят?

— Старым способом, при помощи болеадорес. Знаешь, это такие три шара, нанизанные на веревку.

Рисунок В. ЧЕРНЕЦОВА

— Ну, разумеется! — вне себя от радости воскликнул я, мне очень хотелось снять такой фильм.

...Мы уселись в маленькую повозку. Лошади печально вздохнули и взяли с места. Вдоль дорожки росли гигантские эвкалипты, кора их свисала длинными перекрученными полосами, обнажая блестящие белые стволы. На деревьях виднелись массивные сооружения из переплетенных ветвей, напоминающие стога сена; это были гнезда длиннохвостых попугайчиков квакеров, изящных яр-ко-зеленых птичек. Чирикая и вереща, они пролетали над нами и, сверкая в солнечных лучах, исчезали в своих огромных «коммунальных квартирах».

Мы доехали до конца длинной, обсаженной деревьями аллеи, и перед нами открылась пампа, золотистая и сверкающая в лучах послеполуденного солнца. Лошади тянули повоз^ ку по влажной от росы траве, лави

руя между кустами гигантского чертополоха; каждое растение высотой в полтора человеческих роста стояло, словно оцепенев, и походило на какой-то фантастический, усаженный шипами канделябр с ярко-пурпурными огоньками цветков на отростках. Земляная сова, напуганная нашим приближением, металась у входа в свою нору, словно маленький серый призрак.

Словно темные волны на водной глади, виднелись небольшие рощицы искривленных ветром деревьев, в тени которых отдыхал скот.

Далеко впереди показались маленькие темные фигурки. Это были пеоны на своих лошадях. Они ожидали нас, собравшись кучкой в высокой траве. Мы въехали в середину группы, и наши лошади встали, опустив головы и тяжело сопя, словно от изнеможения. Выработали план дальнейших действий: пеоны растянутся в длинную цепь, мы будем двигаться посередине. Как только покажутся нанду, пеоны окружат их и погонят к нам.

...Пара острокрылых ржанок, выделявшихся на зеленой траве своим черно-белым оперением, внимательно следила за повозкой, а потом, пробежав футов шесть по траве, легко взмыла в воздух и начала кружиться, извещая жителей пампы о нашем приближении пронзительными криками: «Теро!.. Теро!.. Те-ро!..»

Выглянув из повозки, я увидел всадников примерно в полумиле от нас. Они вытянулись в цепь и ожидали, когда мь! займем условленную позицию. Солнце палило беспощадно, на боках лошадей виднелись темные потеки пота. Горизонт был подернут знойной дымкой. Казалось, мы смотрим на все сквозь запотевшее стекло. Карлос резко натянул поводья и остановил лошадей.

Мы вылезли из повозки. Карлос пошел вперед с маленьким бумажным зонтиком, я следовал за ним с кинокамерой и треногой. Моя жена Джеки осталась в повозке; она не отрываясь глядела в бинокль, чтобы немедленно сообщить нам о появлении нанду. Мы с Карлосом отошли ярдов на пятьдесят от повозки и выбрали место, откуда хорошо просматривалась широкая полоса пампы, с обеих сторон ограниченная зарослями чертополоха. Я установил камеру и стал делать необходимые приготовления к съемке, а Карлос держал надо мной зонтик, чтобы камера не нагрелась.

— Все в порядке, — сказал я, наконец, вытирая пот с лица.

Карлос поднял зонтик и помахал им из стороны в сторону. Тотчас же издали послышались крики пеонов, и один за другим, понукая лошадей, они исчезли в чаще чертополоха. После этого воцарилась тишина.

Вдруг Джеки сорвала с головы шляпу и отчаянно замахала ею, что-то громко и бессвязно выкрикивая.

54