Вокруг света 1963-06, страница 61

В ту же секунду ржанки сорвались с места и закружились над нами с пронзительными криками. Издали послышался треск, топот лошадиных копыт и возбужденные крики пеонов. Затем показались нанду.

Я никогда не предполагал, что птицы, ведущие наземный образ жизни, могут передвигаться так же быстро и легко, как их летающие сородичи, но в то утро я мог в этом убедиться. Восемь нанду, построившись клином, бежали изо всех сил. Их ноги передвигались с такой быстротой, что сливались в неясные, расплывчатые пятна; различить их можно было лишь тогда, когда они касались земли, давая птице толчок вперед. Сквозь громкие крики ржанок были отчетливо слышны быстрые ритмичные удары их ног о твердую как камень землю. Если бы не этот стук, можно было подумать, что птицы катятся на колесах. А когда из чертополоха с громкими криками выехали два всадника, произошло нечто невероятное. Нанду поджали хвосты, словно опасаясь удара по огузку, и, сделав три огромных косолапых прыжка, удвоили скорость. Они исчезли вдали с поразительной быстротой. Пеоны мчались за ними вдогонку, и я увидел, как один из них отцепил от пояса свой болеадо-рес.

— Надеюсь, они не собираются ловить их там, Карлос? Я ведь ничего не смогу заснять на таком расстоянии.

— Нет, нет, — успокоил меня Карлос. — Они окружат их и пригонят обратно. Пойдемте к повозке, там больше тени, чем здесь.

Я пристроил камеру в тени, отбрасываемой повозкой, и забрался на сиденье рядом с Джеки.

— Что там происходит? — спросил я, так как к этому времени пеоны и нанду превратились в едва заметные точки на горизонте.

— Потрясающе! — кричала Джеки, вцепившись в бинокль, который я пытался у нее отнять. — Просто потрясающе! Видишь, как они бегут? Вот не думала, что они могут так быстро бегать!

Я силой вырвал бинокль из ее рук и поднес его к глазам. Нанду лавировали между кустами чертополоха, уклоняясь от своих преследователей с легкостью, которой мог бы позавидовать профессиональный футболист. Пеоны метались из стороны в сторону, сгоняя птиц в одну стаю и тесня их.

Нанду побежали в нашу сторону. Ярдов за семьдесят они заметили нас и в то же мгновенье все, как один, повернули под прямым углом, причем так дружно и слаженно, словно не раз репетировали этот маневр. Пеоны преследовали их по пятам, из-под копыт лошадей летели комья черной земли, болеадорес с пронзительным свистом кружчлись над головами всадников, описывая расплывчато мерцающие на солнце круги. Громкие крики, стук копыт, свист болеадорес на мгновенье ог

лушили нас. Всадники пронеслись мимо. Только ржанки продолжали кружить над нами, оглашая воздух истерическими криками. Джеки вела беглый репортаж о дальнейших событиях.

— Рафаэль и Эдуардо повернули вправо... они все еще бегут... Ага!.. Один бросился вправо, Эдуардо за ним... Теперь стая рассыпалась... все разбежались... Теперь их больше не собрать вместе... Вот кто-то собирается бросить болеадорес... Мимо... Надо было видеть, что за поворот сделал этот нанду... Посмотрите, что он делает!.. Он поворачивает... Он бежит обратно... Рафаэль скачет за ним... Бежит обратно... Бежит обратно...

Я только что закурил сигарету, но тут же бросил ее и кинулся к кинокамере. Нанду мчался к нам со скоростью двадцати миль в час. Рафаэль скакал по пятам за ним, и это, вероятно, очень тревожило птицу, так как она явно не замечала ни повозки, ни киноаппарата и мчалась прямо на меня. Она подбегала все ближе и ближе, постепенно заполняя весь видоискатель. Мне стало не по себе: я совсем не хотел, чтобы двухсотфунтовый нанду со всего разбега врезался в меня. Уповая на бога, я все же продолжал держать палец на кнопке. Вдруг птица заметила меня. В ее глазах мелькнуло выражение ужаса, она сделала резкий скачок влево и скрылась из поля зрения. Выпрямившись, я вытер испарину со лба. Карлос и Джеки круглыми, как у сов, глазами смотрели на меня с повозки.

. — С какого места он свернул? — спросил я, так как во время съемки это было трудно установить.

— Вон от того пучка травы, — ответила Джеки.

Я измерил шагами расстояние от треноги до травы. Оно не превышало шести футов.

Этот резкий скачок оказался роковым для нанду; расстояние между ним и преследовавшим его Рафаэлем было так мало, что даже после такого ничтожного уклонения в сторону свелось к нулю. Рафаэль заставил взмыленного коня сделать отчаянный рывок, перерезал птице путь и погнал ее обратно к нам. Тонкий свист болеадорес внезапно усилился и замер на протяжном гу

дящем звуке. Веревка с шарами пролетела по воздуху и оплелась вокруг шеи и ног птицы, подобно щупальцам спрута. Нанду пробежал еще пару шагов, веревка затянулась, и он упал на землю, дергая ногами и крыльями. С протяжным победным криком Рафаэль подъехал к нему, соскочил на землю и схватил его за дрыгающие ноги, в противном случае нанду легко мог бы распороть ему живот своим большим когтем. После непродолжительной борьбы нанду затих. Карлос, приплясывая от радости на сиденье, громкими протяжными криками оповещал пеонов об успешном завершении охоты. Когда они прискакали, мы все собрались вокруг нашего пленника.

Это была большая птица с хорошо развитыми, мускулистыми бедрами. Кости крыльев, напротив, были мягкими и слабыми и гнулись, словно молодые зеленые веточки. Огромные, чуть ли не во*всю щеку, глаза прикрывались большими, как у киноактрис, ресницами. Обращали на себя внимание мощные ступни с четырьмя пальцами. Средний палец был самым длинным и оканчивался острым изогнутым когтем. Независимо от того, ударял ли страус ногой вперед или назад, этот коготь, словно острый нож, врезался в тело противника, разрывая и раздирая его. Перья были довольно длинные и напоминали листья папоротника, вытянутые в длину. Когда я осмотрел птицу и сделал с нее несколько снимков, мы освободили ее ноги и шею от болеадорес. Мгновенье она неподвижно лежала в траве, затем резким толчком вскочила на ноги и помчалась сквозь заросли чертополоха, на бегу набирая скорость.

Мы пустились в обратный путь. Пеоны, смеясь и переговариваясь, тесной гурьбой ехали вокруг нас; их разукрашенные пояса сверкали на солнце, удила и уздечки мелодично позвякивали. За нами расстилалась бескрайняя золотистая спокойная пампа. Вдали над травой взлетали на миг два черно-белых пятнышка и слышался приглушенный расстоянием голос пампы, предупреждающий всех ее обитателей, — голос всегда бодрствующих ржанок: «Теро!.. Те-ро!.. Теро!.. Теротеротеро!..» Перевод с английского И. ЛИВШИНА

РЕКОРД... 1843 ГОДА

Вопросом воздействия одиночества, темноты и отсутствия звуков на психику человека ученые интересуются уже давно. В прошлом году француз Мишель Сиффр и австралиец Боб Пенман провели эксперименты на себе, пробыв в пещерах — один шестьдесят два, другой шестьдесят четыре дня. Правда, если Сиффр в своем опыте ставил серьезную научную задачу, то целью Пенмана было единственное желание — побить рекорд.

Однако оказалось, что у них был предшественник еще в ... 1843 году* Американский врач Кронан, решив испробовать оригинальный метод лечения туберкулеза, спустился с несколькими пациентами в глубь грота Кентукки и прожил с ними под землей пять с половиной месяцев. Лишь убедившись, что этот «курс лечения» нисколько не улучшил здоровье его больных, врач разрешил им подняться на поверхность.

55