Вокруг света 1963-06, страница 8

— Корабли противника, — доложил сигнальщик, едва мы взобрались на вышку. — Два транспорта и эсминец.

Капитан приник к окулярам визира. Из тумана вырисовывались силуэты трех кораблей. Они приближались к проливу.

— Какие мишени, а? — сокрушался сигнальщик. Он надеялся, что командир вот-вот отдаст команду открыть огонь.

—■ Это разведка, — сказал капитан. — Фашисты хотят узнать, в каком мы состоянии после их бомбежек. Не сегодня-завтра они поведут большие караваны. Так что пугать их не стоит. Пусть думают, что мы подавлены. Врага надо бить не только силой, но и хитростью.

Стебель не ошибся. Это действительно была разведка. Ровно в 5.30 сигнальщик снова доложил капитану:

— Пеленг — 205, дистанция — 130, курс — 90 — большая группа кораблей. В воздухе бомбардировщики и штурмовики.

Теперь уже к проливу приближалась целая эскадра. Т. М. ЗУБОВ:

— В это утро 315-й выпало особенно тяжелое испытание. Бой с эскадрой. Батарея должна была не только выстоять, но и победить, не пропустить ни один корабль через Ирбен в Рижский залив. В схватку с эскадрой в 42 вымпела и вражескими самолетами вступила одна береговая батарея...

От взрывов топь, в которой была спрятана подземная батарея, клокотала. Словно гейзеры, в воздух взлетали фонтаны грязи, летели деревья, валуны. «Юнкерсы» шли волна за волной.

Первыми в пролив вошли головные корабли охраны. За флагманом в горловину пролива стала втягиваться вся эскадра.

А. М. ШАПОВАЛОВ:

— Мы стреляли долго. Целый день. Накалились стволы орудий. К концу стрельбы на правом орудии отказало продувание. Несколько залпов сделали без продувания стволов. Башня наполнилась пороховыми газами. Жара в блоке как в бане. Погребные работали в одних трусах.

— Горят стволы! сообщил Стебелю командир второй башни старшина Иванов.

— По концевому, — командовал Стебель, — залп!

— По головному — залп!

От грохота все оглохли. Короткая передышка наступила в ту минуту, когда сигнальщик заметил наши торпедные катера.

— Наши катера, — доложил он на командный пункт, — торпедировали два эсминца и три транспорта. В воздухе под пеленгом 170, высота полтора километра, — воздушный бой. Наши «чайки» дерутся с «мессерами»...

Глубокой ночью мы впервые за долгое время открыли люки башен и вылезли подышать свежим воздухом. Многие бросились на прохладную землю и, приникнув к ручьям, жадно пили грязноватую, пахнущую порохом воду. Потом долго сидели у люков. Не верилось, что наступила тишина.

Жертв не было. Даже ни одного раненого. Наша крепость была неуязвимой. Ни с моря, ни с воздуха. Эскадра не прошла.

— Побриться бы надо, что ли, — проводя по щеке рукой, сказал Стебель. Он подошел к башне, прислонился к стволу. И тут же отскочил в сторону. Несмотря на то, что бой кончился давно, ствол еще был горячим.

А. М, ШАПОВАЛОВ:

— По

эскадре

! _

скомандовал

Стебель. — Прицел 130. Снаряд фугасный, заряд боевой...

Слышно было, как хронометр отсчитывает мгновения — раз, два...

— Залп!

Слева от крейсера выросло несколько столбов воды. Недолет.

И тут же заговорили все орудия вражеских кораблей... Эскадра шла полным ходом. На прорыв.

Новый залп. Сразу из двух башен. На фашистском флагмане вспыхнул пожар. Батарея пристрелялась. Снаряды ложились точно в цель. Взлетели в воздух три катера из конвоя. Накренился эскадренный миноносец. Взорвался и тут же затонул транспорт с боеприпасами. Возникли пожары на других кораблях...

Т. М. ЗУБОВ:

— Объятый пламенем, начал оседать флагман. Теперь вся эскадра была как в западне. Путь вперед ей преграждал тонущий крейсер, дорогу назад закрывал клюнувший носом эсминец. Уходить из фарватера к латвийскому побережью — значило идти на верную гибель. У латвийского побережья рифы... Брать штурмом невидимую батарею бессмысленно.

Пытаясь найти выход из западни, корабли заметались. Несколько транспортов протаранили друг друга. Как громадный стог сена, полыхал, оседая, флагман. Чтобы освободить фарватер, немецкие катера торпедировали его.

6